Текст сценария
ВСЕРОССИЙСКОЕ ОРДЕНА ТРУДОВОГО КРАСНОГО ЗНАМЕНИ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ.
Культурно – спортивный реабилитационный комплекс.
Организационно – методический отдел.
СТИХИ НЕЗРЯЧИХ ПОЭТОВ
(Незрячие поэты – Всероссийскому Обществу слепых)
Выпуск 1
М О С К В А
Предлагаем Вашему вниманию подборку «Стихи незрячих поэтов» для коллективов художественного слова.
Рекомендуется для чтения на концертах и вечерах, посвященных Международному Дню инвалида, Дню Победы, Международному женскому дню 8 марта, а также на мероприятиях, посвященных месячнику «Белая трость».
Материал может быть использован в сценариях и в литературно – музыкальных композициях.
Дмитрий Алешин
Дмитрий Алешин родился в 1932 г. в деревне Жугино Смоленской области. С 1955 года – тотально слепой. Закончил филологический факультет Смоленского Государственного педагогического института. Преподаватель русского языка и литературы, в школе работал мало, в системе ВОС – 27 лет. Живет в Смоленске. Печатается с 1954 года. Участник семинаров поэзии «Наша жизнь».
Из сборника «Второе зрение» (1986).
СПАСИБО, МАМА!
Тебе, моей весенней самой,
С кем ноша дней не тяжела,
Я говорю: «Спасибо, мама!» -
За все. За псе твои дела.
За то, что ты была со мною,
Когда от взрыва я ослеп.
За кисловато-горький хлеб,
За то, что, недоспав сама,
О том, как зимушка – зима
За то, что, лишь окреп едва,
Меня ты в школу провожала.
В то утро весело дрожала
На кленах рыжая листва.
За то, что, уставая в поле,
Скрывая от меня мозоли,
Ты и стирала, и пекла,
Чтоб светлой жизнь моя была.
За все: за солнце над лесами
За песню первую мою,—
Тебе, моей весенней самой:
«Спасибо, мама!» — говорю.
Из сборника «Зимние птицы» (1993).
СПАСИБО, БРАТ!
Когда я слышу пенье сосен
Над сонным омутом, когда
В лучистом шепоте колосьев
Звучат мелодии труда,
Когда, в зенит вступая, лето
Сережки дарит бересклетам
Под синим куполом небес,
Малиной зазывая в лес,
Когда во мне стихи родятся,
Земные светлые стихи,
О том, как вечера тихи
И как теплы снега акаций,
Я говорю: «Спасибо, брат!
Спасибо, ветеран-солдат,
За то, что на моей земле
Хлеба высокие стоят!»
Вячеслав Ананьев
Из книги “Валаамский гость”(1993).
МОЙ ЗАМЫСЕЛ
Как ветер мой замысел светел!
В стране ли, в семье ли любой -
Хочу, чтобы жили на свете
Улыбка, Добро и Любовь.
Чтоб в каждой из строчек и строек
Холодному мраку в ответ —
Прозрачен, незыблем и стоек —
Сиял Созидания свет!
***
Я приеду к твоим берегам,
Величавая матушка - Волга.
Будут волны кидаться к ногам,
Угасая прозрачно и долго.
Будет плыть удивительный свет —
Ранний свет молодого восхода —
Сквозь пронзительный чаечный бред
И сквозь бархатный бас парохода.
В этот солнечный мир Ярославля
Я приеду—свободен и прям!
У МОГИЛЫ МАМЫ
Над могилою крест голубой.
Пролетают над кладбищем птицы.
Я приду постоять над тобой,
Мама, милая! Как тебе спится?
Слышишь, снова вернулся апрель,
Сквозь бураны пройдя и метели.
Разноцветна его акварель
У твоей вековечной постели.
Это жизнь повторяется вновь?
Мама, слышишь, ты часто мне снишься!
Бьет в виски сумасшедшая кровь.
Вдруг? Когда-нибудь ты повторишься?
***
Ты в мое одиночество робко
Постучалась и тихо вошла.
И в ладонях изящно и ловко
Запах Каспия мне принесла.
Голос нежный твой слушаю долго,
И все чудится, чудится мне -
То ли чаячий крик, то ли Волга
В бесконечной звенящей волне.
Марина Архипова
Родилась 5 августа 1958 года. В 1979 году окончила Московскую школу – интернат для слепых детей № 1. С тех пор работает надомницей на МУПП № 6. Стихи начала писать с 1985 г. В 1988 году попала на Ростовский Фестиваль авторской песни и с тех пор является участницей таких фестивалей. Публиковалась в журналах «Диалог» и «Школьный вестник». В 1999 году в издательстве «АБВ» вышла книга ее стихов «Поезд на кольце».
Из неизданного.
* * *
Какая хрупкая душа!
Она тоскует и поет.
Ей тяжело порой дышать,
Мне слишком страшно за нее.
Ей столько выпало обид,
Слова - как лед или ожог...
То остывает, то горит
В мольбе за тех, кто одинок.
Сполна оплачен каждый шаг,
И каждый вдох, и каждый крик.
Какая сильная душа!
Она - огонь, она - родник.
* * *
Если убежище рухнет,
Станем бездомными мы –
Не выпускай мою руку
Здесь, в беспределе зимы!
Кажутся хрупкими башни
И верстовые столбы...
Может, не так уж и страшно
Вместе - в потоке судьбы?..
Я закричала: «Послушай!
Голос расслышишь сквозь шум?»
«Не выпускай мою душу», -
Кротко тебя попрошу.
* * *
Давай вдвоем уедем в Петербург,
А может быть, еще куда-нибудь,
Рассчитывая только на судьбу...
Случайно там найдем себе ночлег –
Нам просто добрый встретится
попутчик
И нас своим премудростям обучит,
Свой адрес просто так, на всякий случай
Напишет нам, используя билет, -
И не зайти к нему уже не сможем,
Устав от суеты, забот дорожных.
А рядом с ним уютно, не тревожно...
Есть все же обаяния секрет.
Давай вдвоем уедем в Петербург,
Рассчитывая только на судьбу,
А может быть, еще куда-нибудь...
Пусть нам удастся этот наш побег!..
* * *
Медленное восхождение
И возвращение из Бреда.
А было ль падение?
Нет, - лишь движение вниз.
На повороте случайная
Неосторожность, поверь:
Мы оступились нечаянно.
Дальше - движение вверх.
* * *
Повторяет состав летящий
Недописанный мой сонет.
Я ищу тебя в настоящем,
Потому что нас в прошлом нет.
Полуистина, полувера,
Сто разрозненных половин.
Мне осталась одна химера,
Странный миф о нашей любви.
Согреваю дыханьем пальцы
И глотаю прогорклый снег.
Мы - безумцы или скитальцы,
Потерявшие свой ночлег?..
Из книги «Поезд на кольце» (1999).
О свече
1
Поставь свечу на подоконник
И двери в полночь отвори.
Пусть до утра огонь горит
И будет слышен голос звонниц.
Желанный гость в твое жилище
Войдет, и будет мир в дому
И чаша полная тому,
Кто здесь пристанище отыщет.
2
В доме часы монотонно стучат:
Не из молчанья строка возникает.
Это не просто сгорает свеча –
В чашу подсвечника время стекает.
Мы уходящего не возвратим –
Что же останется в воске застывшем?
Сколько свечей переплавлено в стих,
Сколько огня в каждом миге ожившем!
* * *
Давай заварим чай.
В окно стучится вечер.
Отбрось свою печаль –
Зажжем на кухне свечи.
И будет в этот миг
Живой огонь порукой:
Есть близких душ родник,
И ты не верь в разлуку.
* * *
Жизнь все расставит по местам:
Кто прав, кто виноват,
Что шелуха, что суета,
Кто враг тебе, кто брат.
И, может быть, к врагам своим
Сумеешь стать добрей:
Судьба сполна заплатит им,
Но не рукой твоей.
* * *
Не сдерживаюсь, срываюсь,
Как плеть для тебя мой крик.
Потом ведь сама раскаюсь
За этот ужасный миг.
Зачем же я так жестоко,
Ведь знаю, что не права,
Ведь это подумать только,
Какие нашла слова!
За что же мы так, за что же
Терзаем и не щадим
Того, кто без нас не может
И нам же необходим?
* * *
Опять по краю полночи
В объятья одиночества
Туда, где взглядов полчища
Да острие пророчества,
Идти по тонким лезвиям
Беспамятства, усталости...
Я знаю, что болезненно,
Но не страшнее жалости.
Владимир Бухтияров
Владимир Бухтияров родился в 1957 году в подмосковной Балашихе в семье учительницы и железнодорожника. Воспоминания детства связаны с московской окраиной. С 16 лет — инвалид по зрению. Работал на МУПП № 10. В настоящее время – сотрудник КСРК ВОС.
Его очерки и репортажи опубликованы в журналах «Наша жизнь», «Советский школьник», «Преодоление», в газетах «Патриот», «Ветеран», «Русский инвалид». Но главное в его жизни — поэтическое творчество. Занимался в литературном объединении под руководством поэта Николая Дмитриева, участвовал в поэтических семинарах Михаила Суворова. Первые подборки стихов появились в альманахе «Истоки» (1982 г.) и сборнике «Второе зрение» (1986 г.). О его творчестве рассказывали звуковые журналы «Маяк» и «Диалог», стихи не раз звучали по радио.
Член Союза писателей России в 1999 г.
Из книги «Зеленя» (1992).
КОРНИ
Из суеты столичной вон,
По зноем пышущему лету
В места, где не был я рожден
И где не вырос, снова еду.
Там, ожиданием пленен,
Подсолнух тянется к рассвету,
А люди в письмах шлют поклон
Родным и каждому соседу.
В деревне мамы первый сон
Подарен бабушке и деду.
Мои там корни, и влюблен
Я по наследству в землю эту.
Отсюда лишь в семи часах
Езды, все вдоль меридиана,
Живут в тургеневских местах
Мои родные постоянно.
Вот, наконец, у них в гостях
Я буду завтра утром рано,
Забуду там о пустяках –
Свиданье это долгожданно.
Ведь может быть в березняках
Не заросла еще поляна,
Где прадед мой в худых лаптях
Встречал охотника Ивана.
***
На усадьбе скоро все изменится.
Отчий дом обнимет теплота.
Сильно похудевшая поленница
Приютит сонливого кота.
Первоцвет взметнется на проталинке,
Благодатью встречен и омыт.
А печник, усевшись на завалинке,
Козью ножку, жмурясь, засмолит.
Он, вздохнув, погладив грудь усталую,
Тихо скажет: «Сердце — никуда...
На погост того гляди пожалую.
Кто же будет печи класть тогда?»
Оттого что, кроме зноя летнего,
Холода лютуют на Руси,
Люди верят в мастера последнего,
Как в святого: «Батюшка, спаси!»
У него морщины все заметнее,
Но упросят старого опять.
И хромать ему в село соседнее,
Над строптивой тягой колдовать.
***
Неба голубеющая звонница
Нежится в некошенности трав
И самозабвенно жаворонится,
К солнышку в объятия попав.
Свыкшись с заведенными порядками,
Впитывая ягодную Русь,
Стриженым затылком и лопатками
К матушке-землице прислонюсь.
Потчует родная земляникою,
Только повнимательней пошарь.
Ей не по обязанности выкаю,
А из уважения, как встарь.
***
Распушился август колосками.
Погружаю пальцы в колкий вал.
В детстве дед пшеничными усами
Так же мне ладошки щекотал.
Налитой, в густой манящей сини,
Хлеб стоит последние часы.
Ночь уже склонилась к половине,
Торопясь до утренней росы,
Острый месяц жнет в небесном поле,
Продолжая вечную страду,
И, зерно роняя, поневоле
Людям шлет счастливую звезду.
***
Ветви сомкнулись, сгустив темноту,
В тихом проулке, цветеньем объятом,
В запахах смело вслепую иду,
Словно по вешкам, по всем ароматам.
Яблони чую в ничейном саду,
Дальше акации целым отрядом.
Вот и сирень на привычном посту
В майском уборе дурманно - богатом.
Хлесткую гроздь обломав на ходу,
Следую вправо — парадное рядом.
Вход по бушующим вишням найду,
За свежеокрашенным мной палисадом.
***
Ливень, обрушившись, смыл голубей,
На подоконниках соло играя,
Аккомпанируя чуть послабей
На водостоках и крыше сарая.
Вновь светомузыка молний. Ну, бей!
Гром раскатился от края до края.
Жмет грозотека и нравится ей,
Что композиция вышла сырая.
Чуть страшновато, но зря не робей.
Тучи расходятся, синь отворяя.
Видишь, на ветке сидит воробей,
Вымокший двор с высоты озирая.
***
На жизнь напрасно не ропщи.
Пусть нелегко всегда в ночи,
Ведь обделен ты светом.
Судьбе-злодейке вопреки,
Веселость в сердце сбереги –
Спасенье только в этом.
Есть в мире солнца теплота,
Родных ладоней доброта
И трепет ожиданья,
Благоухание цветов,
Душевность песен, мудрость слов
И радость созиданья.
Из сб. «Лира» (1998).
***
Сел на лавку—Барсик рядом.
Как ему не надоест?
Все мурлычет, просит взглядом,
За собой зовет в подъезд.
На второй этаж приносим
Две руки, три пары ног.
У квартиры сорок восемь
Понапрасну жму звонок.
Всем на свете отдых нужен,
А хозяев дома нет.
Что ж, пойдем ко мне на ужин -
Угощу тебя, сосед!
Виктор Верхов
Родился 11 ноября 1936 года в селе Алексеевка Саратовской области. В 1943 году, в результате огнестрельного ранения полностью лишился зрения. Учился в школе для слепых детей в г. Саратове. В 1962 году окончил исторический факультет Саратовского государственного университета.
21 год преподавал в вечерней школе, работал заместителем директора по культурно – массовой работе и быту, директором клуба, рабочим на УПП в Саратове, Самаре, Боровске, баянистом в санатории.
Автор книги стихов «Дорогое…, милое…, далекое», вышедшей в 2000 г.
Из книги “Дорогое…, милое…, далекое…” (2000).
***
Философия моя — простая.
Божество мое, мой дух — в природе.
Радуюсь прилету птичьей стаи,
Говорю с соседом о погоде.
Хоть не вижу света, но тропинки
Нахожу в родном лесу ногами,
Трогаю ладонями травинки
И цветов касаюсь я губами.
Обнимаю дуб — большой, корявый,
Слышу, как стрекочут сорочата,
Чую запах — это пень трухлявый
И на нем пахучие опята.
К озеру тропинка повернула,
Ноги трет шершавая осока,
Приторно кувшинками пахнуло,
Бросил тень на плечи мне осокорь.
А по склонам, над ручьем журчащим,
Хмель опутал заросли черемух.
Кажется, что кто-то в этой чаще
Колдовскую навевает дрему.
Коршуна не вижу, только слышен
Клич его, как ржанье жеребенка, —
То он ближе, то он дальше, выше...
Вечер..., комары запели тонко.
На колени тихо опустился
И, умыв лицо водой прохладной,
Чистой благодати я напился,
Благостью наполнился отрадной.
Соловей — певец любви — защелкал.
Что за стоны? Это пенье сплюшки.
На лугу токует перепелка,
Дружным хором грянули лягушки.
Вот заря зарделась на востоке,
Сумрак ночи прячется в лощины,
И поплыл туман с речкой протоки,
Хор запел — веселый, петушиный.
Заиграл пастух в рожок певучий,
Стадо побрело по росным травам,
Встало солнце над речною кручей,
Разлилось по нивам и дубравам.
Берегом иду, вдоль речки, правым,
Холодит ивняк ночной росою,
Две вороны языком картавым
Громко объяснялись меж собою,
Трелью переливчатою льется
Звук хрустальный где-то в поднебесье...
Это жаворонок в небе вьется,
Летний день встречает дивной песней.
Летний день, чудесный, полон света.
Бог природы кистью раскаленной
Мир покрасил в три волшебных цвета:
В голубой, оранжевый, зеленый.
Бог природы гаммой ощущений
Одарил меня и дал свободу,
Чтобы я посредством представлений
Понимал и чувствовал природу.
Философия моя простая.
Я не вижу, но живу в движенье.
Книгу жизни временем листая,
В мир иду тропой воображенья.
***
Эвальт Вунш
Эвальт Андреевич ВУНШ родился в 1937 году в деревне Филькино Свердловской области. Рано остался без родителей — в семь лет его направили в детский дом.
По окончании 4 классов общеобразовательной школы по настоянию врачей (из-за прогрессирующей близорукости) оставил школу. В 17лет устроился рабочим на Туринское УПП ВОС. Увлекся спортом и художественной самодеятельностью. Окончил вечернюю школу. Был избран председателем бюро производственной первичной организации. После ликвидации предприятия перевелся с семьей на Ревдинское УПП, где и трудится слесарем – сборщиком электрических машин и аппаратов.
Стихи пишет давно. Печатался в местной прессе и в журнале «Наша Жизнь». Стал победителем литературного конкурса «НЖ» в 1998 году.
Из журнала “Наша жизнь”
(1999, № 4).
НЕНАСТЬЕ
Свои наряды, уходя,
Бросает лето, как попало.
Из их лоскутьев одеяло
Шьет осень иглами дождя.
Ах, эти нудные дожди!
Повисли, как на кухне шторы,
Закрыли дальние просторы -
И ни просвета впереди.
Сегодня то же, что вчера,
Как в дни всемирного потопа,
Опять дождя тяжелый топот
Несется с глубины двора.
Сквозь запотевшее окно
Рассвет сочится еле-еле.
Не хочется вставать с постели,
И в комнате полутемно.
Который день все льет и льет,
И холодно — не по сезону —
В сырых коробках из бетона,
И батареи, словно лед.
На улицу не сунешь нос.
Дождь поглотил цвета и звуки.
И хочется завыть от скуки,
Как брошенный на даче пес.
И как невольник из тюрьмы
Минуты ждет освобожденья,
Так мы желаем с нетерпеньем
Прихода скорого зимы.
ЧАСТУШКИ-ОЗОРУШКИ
Осложнилась обстановка —
наверху перестановка.
Чем делить портфели снова,
почитали бы Крылова.
Ох, родная сторона,
на белом свете ты одна.
Хоть убейся на работе —
не получишь ни хрена.
Дайте острую лопату —
я пойду землянку рыть.
Не хватает мне зарплаты
за квартиру заплатить.
Третьи сутки не едим,
все поем да ухаем.
Пойдем, милка, в магазин
колбасы понюхаем.
Расцвели у нас таланты
вместе с переменами.
Раньше были спекулянты —
стали бизнесменами.
Что за жизнь, ядрена мать,
хоть бы корку пожевать.
Вот частушки доиграю
и пойду митинговать.
Роза Гуревич.
Из сб. «Второе зрение» (1986).
ДЕВЧОИКА
Разве не удивительно это:
Девчонка, в глазах у которой мрак,
Делает лампы дневного света,
Держа их сиянье в чутких руках!
Вспомните, люди, лампу включая
В комнате вашей, над гладью стола,
За книгой ли, за стаканом ли чая,
Девчонку — ту. чья работа светла.
СКАЗКА
Солнце встало на долгую вахту
И развеяло сумрак ночной.
Отправляется в бухту Барахту
Мой кораблик, придуманный мной.
Он идет от Европы до Азии
И встречает в пути чудеса,
Потому что из гибкой фантазии
Я скроила ему паруса.
ДЕРЕВО
Стоит раскидистое дерево,
Растет у дома моего,
Не просто чье-нибудь, а дедово,
И облако облокотилось
Не раз здесь буря проносилась,
Но крепкий ствол попробуй, сдвинь,
Когда надежно и навечно
Уходят корни в глубь земли.
Уже кора в глубоких трещинах,
Что, как морщины, пролегли.
И ветви стали узловатыми -
Ведь время не остановить,
А все летят к нему пернатые,
Чтобы попеть и гнезда вить.
Под ним и летом легче дышится,
Когда июльский зной томит,
И добрый голос деда слышится,
Когда листвой оно шумит.
Стоит оно могуче, кряжисто
И не сгибается от бед.
Любуюсь им, и все мне кажется,
Что вот таким и был мой дед.
Глеб Еремеев.
Еремеев Глеб Сергеевич – родился 19 июля 1934 года в Москве, в семье служащего. Восьми лет в результате несчастного случая потерял зрение. В 1946 г. поступил в Московскую школу для слепых детей, где учился до 1952 г., затем перевелся в массовую школу. В 1962 г. окончил Литературный институт им. А. М. Горького. С 1966 г. Глеб Еремеев – член Союза писателей СССР. С 1967 г. – член редколлегии журнала «Советский школьник». Работал в качестве консультанта в Союзе писателей СССР, в издательствах «Молодая гвардия» и «Советская Россия», в журналах «Москва», «Наша жизнь» и «Советский школьник».
Первая публикация – в 1959 г. в газете «Комсомольская правда». Его произведения печатаются в литературно – художественных журналах и в журналах для слепых.
Глеб Еремеев – автор нескольких книг стихов. Это, например, «Блики», «Ветка молнии», «Преломление света», «Светотени», «Полотна зари» и др.
Из сб. «Блики» (1963).
ЧЕРЕЗ ПЛАМЯ ВЗРЫВА.
Я из детства ушел не как все,
А шагнув через пламя взрыва…
В молодом серебристом овсе
Мина мягкую землю взрыла.
Вновь засеяли землю весной,
От дождей оплыла воронка…
Трудно вырасти из ребенка,
Искалеченного войной.
МАЛЕНЬКАЯ.
Я волосы ей ерошил
И маленькой называл.
Смеялась она хорошим,
Совсем не смешным словам.
Привстать на носки желая,
За плечи меня взяла.
«Ну, разве уж так мала я?
Смотри, уж не так мала.»
Неважно, какого роста, -
Не звать же большой ее,
Когда ее всю так просто
Я в сердце вместил свое.
ШИПОВНИК.
Ленивый ветер, убегая,
Промял дорожку меж цветов,
А ты воздушная такая -
Не оставляешь и следов.
Не смяв ромашковых накрапов,
Одна уходишь, не любя,
А я, ладони расцарапав,
Все рву шиповник для тебя.
ЯБЛОНИ.
Цветущих яблонь не ломай,
не трогай,
Подумай о девичьей их судьбе.
Когда они из сада над дорогой
Доверчиво склоняются к тебе.
И не грусти, что унести не можешь
Их белизну из весен прожитых.
Ты дни свои на расстоянья
множишь –
Они на ласку солнца множат их.
Из сб. «Ветка молнии» (1968).
НА ЧИСТЫХ ПРУДАХ.
Женщина кормила лебедей,
Мягкий бублик медленно ломая.
В сорок третьем, на исходе мая,
Схоронила женщина детей.
Умерли от голода мальчишки,
И, когда ударил первый ком
По неструганой тесовой крышке,
Вдруг упала женщина ничком.
И поплыли вновь перед глазами
Сорок первый год, зеленый май.
«Мам, а ты баранку разломай.
Мам, а если мы покормим сами?..»
И они кормили лебедей,
Теплый бублик натрое ломая.
В сорок первом, на исходе мая,
Двое было у нее детей.
Были б у нее теперь и внуки;
Выйдя с ней на Чистые Пруды,
Брали б мягких бубликов по штуке
Для забавы, а не для еды.
Теплая раскрошенная мякоть
Тихо уплывает по воде.
Женщина не плакала нигде,
Но сюда весной ходила плакать.
И всегда кормила лебедей,
Мягкий бублик натрое ломая.
В сорок первом, на исходе мая,
Двое было у нее детей.
Из кн.»Полотна зари» (1982).
ГОЛУБАЯ РОССИЯ.
Я помню, в детстве деревенском,
Грустя в неведенье своем
О чем – то вечном и вселенском,
За сизый рвался окоём.
В лилово – дымчатые травы
Кидаясь навзничь, я глядел,
Как юный ястреб для забавы
Взмывал за видимый предел.
Простору – ни конца, ни края
Во мне, вокруг и надо мной.
И сердце полнилось, играя,
И солнцем, и голубизной.
И жить хотелось так открыто.
Любить хотелось и моглось
И луг, и лес, и в поле жито,
И все, что Родиной звалось.
Когда же в черную годину
Пришла война, огнем паля,
То во сто крат любому сыну
Дороже стала мать – Земля.
И мы из пепла поднимали
Ее жилье – избу и избе.
И подняли, и распахали
Ее буквально на себе.
Зацвел подсолнух в огородах,
Дымы поплыли в синеву,
И я с мальчишками на бродах
Ловил не мины, а плотву.
Но вновь, о вечном и вселенском
Грустя в неведенье своем,
На том приволье деревенском
Мечтал лететь за окоем.
И вот, влюбленный до печали
В российской угол голубой,
Покинул я родные дали
И целый мир обрел судьбой.
Из кн. «Преломление света» (1979).
СОЛНЕЧНОЕ УТРО.
Мне припоминается едва,
Горше меда, сладостней полыни
Солнечное утро в росной сини
Сада, срубленного на дрова.
А порой из детской довоенной
Голубой и солнечной весны
Вдруг повеет необыкновенной
Нежностью вишневой белизны.
И пускай изменчивее дыма,
Шатким восходящего столбом,
Эта грусть, об утре голубом, -
Но во мне она неистребима.
И пока надеждой я живу
Да любовью мучаюсь наивной -
В эту нежность, в эту синеву
Вера так и будет неизбывной.
Андрей Золотарев
Андрей Кириллович Золотарев родился в 1913 году на Рязанщине, в грамотной крестьянской семье. Зрение потерял в раннем детстве в результате несчастного случая. В 19 лет, оставив семью, приехал в Москву. Принят в члены ВОС в 1932 г. Застал еще первые восовские артели. В 1939 г. поступил на рабфак. Работал на многих производствах.
Первая публикация состоялась в 1967 г. в журнале «Жизнь слепых». Далее - в газетах Рязанской, Липецкой областей, в восовской прессе, во многих альманахах. Подборка его стихов вошла в сборник, подготовленный издательством «Современник» в 1988 году. В 2000 году вышла в свет первая книга его стихов в издательстве ИПТК «Логос» ВОС – «Не уходи, мой день…»
Из книги “Не уходи, мой день” (2000).
***
Шумят оголтелые листья,
Лесная гудит полоса.
И слышу я в ветренном свисте
Усталых людей голоса.
Мне чудится стук у калитки,
Как будто я нужен комму.
И кто-то, промокший до нитки,
Подходит к окну моему.
Случалось и мне в бездорожье
Проситься в чужое тепло.
Бывало, стучу осторожно
В манящее светом стекло.
Пришлось мне нелегкой порою
Людскую познать доброту.
Я ставнем окно не закрою –
Пусть светит оно в темноту.
УГОВОРЫ
Я тебе подарю
На весеннем рассвете
И звезду; и зарю,
И просторы, и ветер.
Заплету жемчуга
В твои русые косы,
Что горят на лугах,
Когда стелятся росы.
Я тебя увезу
За бугры, перекаты,
За реку Бирюзу,
В край хлебами богатый.
ПЕРЕД КАРТИНОЙ
Пусть он художник не вполне.
Писал несмелой кистью.
Живет он, как сдается мне,
Над Пронью иль над Истрой.
Картина мне его мила,
Вся до мазка понятна:
Березы посреди села.
И словно слышу дятла.
Речушка чистая серпом
Блестит за огородом.
А вот и мой родимый дом,
Седой от непогоды.
Россия смотрится с холста,
Не вся, я разумею.
Картина, в общем-то проста,
А я стою, немея.
Опять ловлю себя на том,
Что я не горожанин.
В привычном звании простом
Мужик из-под Рязани.
Аркадий Илин.
Родился в 1948 г. в Ленинграде. Окончил библиотечный факультет Ленинградского института культуры. После службы в армии уже много лет работает заведующим отделом обслуживания Санкт - Петербургской библиотеки для слепых.
Писать стихи начал в 23 года. С 1981 г. – член «Клуба-81». Первая публикация – в сборнике «Круг» (1985г.). Публиковался в журналах «Наша жизнь» и «Советский школьник».
Из сб. «Зимние птицы».
***
Мы так вот и этак глядели
На те и на эти недели,
На месяцы, годы, века.
То снизу, а то свысока,
То сбоку, а то ниоткуда
Мы ждали спасенья и чуда,
Мы ждали расчета - расплаты,
Как будто мы в чем виноваты.
***
Когда мы вышли из народа,
Стояла ясная погода,
Стояла очередь за пивом,
И каждый выглядел счастливым.
Идя к последнему порогу,
Мы уменьшались понемногу,
Наш облик таял на глазах
И на земле и в небесах.
Т. В. ПЕТКЕВИЧ
Давайте вслушиваться в звуки,
И в перезвон, и в перестуки
И наслаждаться изученьем
Природы, собственным твореньем,
Глотком свободы, частью речи,
Непредсказуемостью встречи.
Ирина Казьмина
Родилась в 1960 г. в Херсоне. В возрасте 2 лет переехала в Москву. Окончила Московскую финансовую академию. Кандидат экономических наук. Потеряла зрение в 25 лет.
Сотрудник кафедры социально – трудовой реабилитации Института повышения квалификации руководящих работников и специалистов ВОС ("РЕАКОМП").
Из книги «Хлопок одной ладони» (1996).
***
Мне про Тебя не написать.
Хотя я много раз пытаюсь.
Но в каждой строчке повторяюсь
И возвращаюсь, чтоб начать.
Мне про Тебя не написать.
Пределы слов неуловимы.
Пока мы любим и любимы,
Об этом будем мы молчать.
***
Вновь и вновь было утро, и воздух
дрожал
От предчувствия слов и свободы.
Луч подстрочником дня между штор
пробежал
И сломался о плоскость комода.
Вновь и вновь было утро, и книг
корешки
Западали, как в старом рояле.
Но на клавишах этих бессмертье души
Я уже разыграю едва ли.
Я сейчас соберусь. Я сбегаю туда,
Где под тополем в лязге трамвая
Ты с восьми меня ждешь,
ждешь меня, как всегда,
Всякий раз навсегда покидая.
***
В любви мы разлучны и в смерти
невольны..
Так тихо, как будто набит пустотою.
Напьется так рот под землёй теснотою.
Сплетению нот нет конца и названья.
Крылом о крыло разжигаю сознанье.
Вот воздух кипит, как предчувствие
духа,
Возводит колодцы для жадного уха.
Отрывистый всплеск: в слово кануло
небо.
Я грифель скормлю тем сонатам,
где не был.
Молчащим, не ищущим больше покоя.
В одеждах из света на вырост покроя.
***
Закрой глаза и молча посиди.
Лунатиком душа морочит тело.
С плеча чужого мне и сон, и дело.
И я не по плечу Твоей любви.
Снег холодит трамвайное стекло.
Существованье кратно безучастью.
Ты — то, что происходит ежечасно.
Ты — лучшее, что не произошло.
Василий Лиманский
Родился в 1945 голу в селе Вознесенское Воронежской области. Воспитанник детского дома. С юности – инвалид II группы по зрению. Рабочий производственного объединения «Связь». Свои стихи публиковал в «Белгородской правде» и «Ленинской смене», в заводской многотиражке «Трудовая слава» и журнале ВОС «Наша жизнь»; звучали они и по Всероссийскому радио.
Из сб. “Зимние птицы” (1993).
***
С той родиной, что называют малой,
Я разлучен, как с белым днем слепой.
По детдомам судьба меня мотала
И в жизнь вела ухабистой тропой.
Пока блуждал среди людей, как в чаще,
Не тосковал я по родным местам.
Теперь воспоминания все чаще
Разламывают душу пополам.
Мне в городе, что соловью в неволе -
И чувствами, и духом обнищал,
И в снах сумбурных снова вижу поле,
Что прадед мой пахал и защищал.
И слышу пенье жаворонка в небе,
И тихое журчанье ручейка.
Но выпал мне на долю горький жребий
Родимый край любить издалека.
ВЕСНА
Ручей лесною горлицей
Воркует поутру,
И лед на речке горбится,
Как парус на ветру.
Сосульками завалена
Тропинка у окна.
Подснежники в проталинах
Сияют ярче льна.
Как золото сусальное,
Подталый снег блестит.
Чернеют пашни дальние,
И всюду свет разлит.
На зов весны доверчиво
Распахнута душа.
И жизнь с утра до вечера
Чертовски хороша!
Павел Михалев
Павел Ефимович Михалев родился на Брянщине, в глухой лесной деревушке, в семье колхозников. В 1943 г. остался сиротой, на попечении тетки. В 1944 г. потерял зрение в результате несчастного случая. Учился в Болховской школе для слепых детей. В 1960 г. окончил исторический факультет МГУ.
Писать стихи начал в университете, публиковал их в районной газете, в журналах «Наша жизнь» и «Советский школьник».
Работал в Москве на УПП № 8, заместителем директора на УПП № 10, директором клуба.
Из книги «Второе зрение» (1986).
ТЕТКЕ МОЕЙ ПОСВЯЩАЮ.
Я родился в деревне, в лесной стороне,
Под глухие орудий раскаты.
И трех лет еще от роду не было мне,
А мои отгорели закаты.
Я ослеп, навсегда погрузился во тьму,
Не раздвинешь ее, не развеешь.
Никому ты не нужен такой, никому.
Как слепой-то прожить ты сумеешь?
Не погиб бы отец, что теперь без отца?
Побираться по людям с сумою?
Вот что слушал я в детстве тогда
без конца,
Плача горько недетской слезою.
Утешала лишь тетка: «Ты знай об одном,
На земле есть для всякого место.
Ничего, проживешь, не один, так вдвоем,
Чай, найдется кривая невеста.
Вон Егор Бережнов в Кривотыне живет,
Он женатый, и двое детишек.
Вьет веревки, корзины колхозу плетет,
Лепит разных собачек и мишек.
Так и зрячему, прямо скажу, не слепить,
Поучись-ка еще у Егора.
Значит, мил человек, и слепой может жить,
Есть свой хлеб трудовой без укора».
Сколько дет, сколько зим
миновало с тех пор.
У меня и жена — не молодка...
Но спасибо тебе, кривотынский Егор,
И тебе, моя мудрая тетка.
Виктор Орлов.
Родился в Кировской области. Закончил массовую школу, так как не знал о существовании школ для слепых. Инвалид по зрению с детства. В конце 50 гг. окончил Пермский Университет (историко – филологический факультет). Был преподавателем истории, директором школы.
В течение 12 лет жил с семьей в Литве, вернулся в Россию в 1993г.
Виктор Георгиевич Орлов — член Союза писателей и журналистов России, в прошлом СССР, а также Литвы и Беларуси, член Союза Журналистов этих стран, автор 10 стихотворных сборников.
Из кн. «Дорога за горизонт» (1995).
***
Седые поля молчаливы и кротки.
Но ты попроси - и расскажут они
Про то, как родятся и травы, и строки,
И как умирают деревья и дни.
В их песне - то полной огня, то унылой,
То гневной, какой никому 'не сложить, -
Услышишь, что в прошлом с землей этой было.
И даже, что может с ней быть. Иль не быть.
Михаил Суворов (1930 - 1998)
Родился в 1930 году в деревне Тишино Рузского района Московской области. В годы войны подростком работал слесарем, токарем, сверлильщиком. В 1945 году лишился зрения. В 1946 году М. Суворова направили учиться в Куйбышевскую специальную школу для слепых детей. К этому времени относятся первые литературные опыты, первая награда—именные карманные часы за участие в литературном конкурсе «Пионерской правды». Закончив в 1952 году среднюю школу, М. И. Суворов работал металлоштамповщиком в Реутове Московской области. В 1958 году М. Суворов закончил Калининский государственный педагогический институт. В том же году в Калининском книжном издательстве вышла первая книга его стихов «Верность».
М.И. Суворов является автором нескольких книг стихов. Это, например «Счастье». “Капли зари», «Стоимость солнца», “Длится осень”, “Медленная мята” и др. В 1961 году М. И. Суворов был принят в члены Союза писателей СССР.
Из книги "Длится осень" (1992).
ВЕТЛА
Не листву ветла роняет -
Дни свои, года свои... –
Ничего, моя родная,
Поживем и постоим!
Помню я,
и ты припомни
Молодой густой убор.
Обдирая в кровь ладони,
Залезал я в твой шатер.
Все случалось, все бывало.
Путь-дорога — не легка.
Лошадь рыжая чесала
О корявый ствол бока.
Грузовик, ломая ветки,
Корни скатами прогрыз.
И в тебя, являя меткость,
Пули всаживал фашист.
Наплывает из тумана
Быль тревожной чередой.
Затянуло время раны,
Но болят они порой.
Ох, болят!
Война сторонкой
И меня не обошла.
Длится осень
звонко, звонко,
Словно бьют колокола.
Постоим еще под ветром
Неурядиц и невзгод.
Кто из нас с тобою первым
Грудью наземь упадет?
Ты не знаешь,
я не знаю.
Что пытать судьбу свою?
Я ведь тоже облетаю,
Осыпаюсь,
но стою!
ПРОПАВШИЕ БЕЗ ВЕСТИ
Давай вставай:
живые все уснули,
Лишь березняк белеет над бугром.
Товарищ мой, здесь не свистели пули:
Березы эти выросли потом.
Давай вставай,
припомним день горячий,—
Последний выстрел и последний вздох...
Давным-давно о нас никто не плачет.
Травой зарос и твой, и мой порог...
Ты был тогда безусый, чернобровый,
И родинка темнела на щеке.
Не видел ты моей тяжелой крови:
Ты сполз в окопчик с пулею в виске.
Я докурил короткую цигарку,
Давая пулемету отдохнуть.
Блеснуло солнце яростно и жарко,
Когда свинцом перекрестило грудь.
Война войной.
Но почему живые
Совсем забыли нас похоронить?
Товарищ мой, обидно за Россию,
Которую умели мы любить.
Давай вставай,
почистим пулеметы,
Заправим ленты, очередь дадим.
Пускай разбудит полуночный рокот,
Хоть березняк,
где мы бесславно спим.
Давай вставай,
мы без вести пропали.
Уже полвека мы с тобой во мгле.
А я хочу, чтоб обо мне узнали,
Чтоб о тебе узнали на Земле...
ВРЕМЯ
Какими сбудутся поля,
Что за окном купе мелькают?
Густые всходы поднимает
Когда-то грозная земля.
Она воительница наша,
Она укроет и спасет,
Она сердца к себе зовет
Тенистой рощей, теплой пашней.
Слезой росы зовет земля,
Крестами дедовских погостов:
Без человека ей не просто,
Без человека ей нельзя.
А поезда, как челноки,
Стучат, стучат, сшивая дали,
Такие разные детали,
Такие разные куски.
Куда спешим,
скажите, люди?
Ну, кто-нибудь, ну, кто-нибудь!
Какую в жизни ищем суть
Иль, может, мы бежим от сути?
Попутчик мой часы сверяет,
Седой качая головой:
«Сегодня время управляет
Любой задумкой и судьбой.»
Наверно, так, наверно, это
Итог высоких скоростей.
Но хлеб с годами все нужней,
И все капризней наше лето.
Какими сбудутся поля?
Мы ошибаемся нередко.
На горизонте тополя
Идут неслышно, как разведка.
ПЕРВЫЙ ЛИСТ
Ирине
Первый лист упал неслышно,
Первый лист уже сухой.
Как же так,
еще по крышам
Зной течет, июльский зной.
Все цветет и плодоносит,
Зелена земля кругом.
Но тропинкой тайной осень
Входит в лето сентябрем.
То росу она остудит,
То осину обожжет.
Погуляет — и отступит,
Погуляет — и уйдет.
Так ведется, так бывает:
У природы лад во всем.
Только молодость не знает,
Что стареет с каждым днем.
Мы давно в дорогу вышли —
Ты устала,
я устал.
Первый лист упал неслышно,
Пусть неслышно,
но упал.
СЛУЖЕБНОЕ КРЕСЛО
Обойди кругом и приглядись:
Кресло — это вовсе и не мебель.
Слышишь, как зовет оно:
“Садись!
Ну, садись, хозяин мой, не медли.
Обойму тебя и подниму
Над людьми и даже над законом.
Почему?
Да просто потому,
Что в родне моей бывали троны.
Балдахин парчовый помню я,
Золото короны,
рядом стражу...
Трепещите, горы и моря!
Трепещите, лапотные пашни!
Не шутейна царственная власть.
Только что-то с нею приключилось:
Над страною буря поднялась,
И корона с трона покатилась.
Я не трон,
но я горжусь собой:
Скольких я вознес,
умом нехватких.
Не волнуйся, будет все в порядке.
Ну, садись...,
пока не сел другой».
Из книги "Медленная мята" (1995).
ЦВЕТА И ФОРМЫ
Слышу звезды, слышу росы —
Звукам утра кто не рад?
На губах моих покосный
Незабытый аромат.
Наплывает густо, внятно
Горьковатая теплынь: —
Здравствуй, медленная мята,
Здравствуй, мудрая полынь!
И кому какое дело,
что не вижу я ни зги.
Где-то небо заалело,
Чертят чибисы круги...
Кровью сердца, чуткой кожей
Постигаю лес, поля...
Невозможное возможно,
Если хочешь жить не зря.
Доброта и чья-то жалость —
Дар неласковой судьбы,
Но любая в жизни малость
Не давалась без борьбы.
Распахнулся мир огромный
Грома, радуг, тишины...
И его цвета и формы
Всем видны —
И мне видны.
Потому, наверно, годы
Я потратил,
Чтоб сдружить
Одиночество природы
С одиночеством души.
Андрей Темнов
Поэт из Нижнего Новгорода. Неоднократный участник и дауреат Фестивалей авторской песни ВОС.
(Из неизданного).
МОЙ ГОРОД
Этот город, наряженный в пестрое платье,
Над мелодией времени гордо плывет
Две реки, две сестры –
и ни дня без объятья –
И над Дмитровской башней оленя полет.
Предрассветное небо
блеснет перламутром,
И от первых лучей продолжением снов
Полыхнут на вуали туманного утра
Драгоценные искры церковных крестов.
Город – князь, город – старец,
хранитель традиций.
Чуть примяты седины короной Кремля.
Захолустье, провинция, третья столица
И Эдем для пиитов шального рубля.
Этот город – певец и романтик печальный,
Работяга, торговец и уличный жлоб,
Сутенер, алкоголик
и бомж привокзальный.
Город замков воздушных,
обрезанных строп.
Можно слышать сегодня,
а, бог даст, и завтра,
Как пульсирует, дышит живая душа.
Там, где три многоногих моста –
бронтозавра
Столько лет переходят Оку не спеша.
Там, где дремлют на верфях
стальные акулы,
Где от рева турбин пляшут стены домов,
Где чадящие трубы печей Вельзевула
Украшают заречье букетом дымов.
Там, где летчик писателю делает ручкой
Сквозь Большую Покровскую –
местный Арбат,
Там, где ярмарка, сиречь,
большая толкучка,
Там, где мы по откосу бредем наугад.
Этот город хранит эхо нашего детства
В трелях школьных звонков
и трамвайных звонков.
С перебоями бьется огромное сердце –
Подустало за восемь неполных веков.
Но порой этот город, холмами сутулясь,
Улыбнется глазами своих площадей.
Разбежится улыбка морщинками улиц,
Превращаясь в улыбки уставших людей.
Пусть твердит Нострадамус,
любовь растерявший,
Что к закату идет человечества день.
Словно собственный герб,
над веками парящий,
Этот город – красивый и сильный олень .
ГОРОСКОПИЧЕСКОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ 2027 ГОДА
«Когда мне 64…»
/"БИТЛЗ"/
Кому я нужен, старый козерог,
Чья роль почетна, но, увы, забыта...
Мои стремленья не находят сбыта,
И эпилог, а может, некролог,
Не за горами... Юный стихоплет
И зрелый муж, как надпись на заборе,
Истерлись как-то... Буйство аллегорий.
Метафор, рифм и образов полет
Все ниже, ниже... Странно и смешно
Что судный день остался не замечен,
А ведь неплохо эту с нами встречу
Провел Господь!.. Но, право, не грешно
Не разобраться, - значит, не дано
Понять, увидеть.. Впрочем, это в прошлом.
А тут опять не знаешь, доползешь ли
До истины... Знакомое окно
Уже не манит... Юношеских лет
Любовное, живое трепетанье,
Сто раз открывшись и оставшись тайне,
Лежит на дне души!.. Как старый тигр,
Который помнит свежей крови вкус,
Прыжок, экстаз удачи, исступленье
Охоты... Но артритные колени
Поскрипывают тихо. Я боюсь -
Облезлый тигр не годен ни на что,
А некогда лоснившаяся шкура
Потерлась... Ну, конечно - тигр де-юре!
Де-факто же... И отряхнув пальто,
Забыв свой зонт на сломанной, кривой
Скамейке и ссутулившись немного,
С величьем пожилого козерога
Иду - упрямый, лысый и... живой!..
ГАСТРОНОМИЧЕСКОЕ РАЗМЫШЛЕНИЕ НА ТЕМУ СВОБОДНОЙ ЛЮБВИ
"...-Не делайте из еды культа!.."
/Остап Бендер/
Весьма справедливо не спорить о вкусах;
Товарищей нет ни на вкус, ни на цвет.
0дин предпочел бы прожаренных устриц,
Другой без ума от холодных котлет!
Я больше всего обожаю картошку -
Люблю и в мундире, и в виде пюре,
С грибочками или с куриною ножкой,
И в масле, и в сале, н в черной икре.
На свете нет пищи вкуснее н краше,
Однако, изящный пропев мадригал,
Я не откажусь и от рисовой каши,
И это, по-моему, не криминал, -
Познать без сравненья, увы, невозможно,
И рис - не измена, а способ сравнить,
Чтоб стала картошка милей н дороже,
Чтоб крепче н глубже ее возлюбить!..
Сие размышленье вполне применимо
Ко всем сексуально - интимным делам.
Побочная связь - не измена любимой,
Не повод для бурных скандалов н драм!
Единственный минус у мудрости оной,
Который, наверное, стоит учесть, -
Пока ты общаешься с рисом вареным,
Картошку твою может кто-нибудь съесть ..
* * *
В пыльной, в заплатах, сутане,
Старый, усталый монах.
Не замечала насмешек
Мудрость глубоких морщин.
Что ж, не бывает безгрешных
В грязь ли осенних дорог,
Шел через прожитый бред.
Нес, не испачкавшись в скверне,
С прочими рядом - блажен, -
Искру истерзанной веры
В неогрубевшей душе...
Падая, скупо молясь,
***
Прощание - безрадостная штука, -
Хотел бы я на рельсы встать стеной...
Прошу, ты слышишь? –
Я подарю тебе цветы и звезды,
И дождь - веселый, солнечный, грибной,
И аромат зовущий ночи поздней, -
Пойдем со мной...
Всю жизнь свою, что будет, есть и было, -
Пойдем со мной!..
Я знаю - ты не обернешься даже,
Не удостоишь взгляда глубиной,
Когда тебе другой однажды скажет:
"Пойдем со мной!.. "
...Прощание - отчаянье и мука,
Но буду ждать - настанет день иной, -
Ты скажешь, мне протягивая руки.
Пойдем со мной!..
ПЕСНЬ ЭРОТИЧЕСКОЙ ЖАЖДЫ
Дай мне напиться из родника
Губ твоих свежести и вдохновенья, -
Радости капли смягчат на мгновенье
Сухость гортани и языка...
Губ не сжимай, - им не нужно оков,
Их приоткрытость не станет порочной…
Странный, живительный,
нежный источник
Да не иссякнет во веки веков!..
Дай мне напиться дыханьем твоим,
Не умереть от сухого удушья, -
Жить невозможно в среде безвоздушной –
Дай мне возможность остаться живым!..
Дай прикоснуться к твоим волосам,
Что беспокойным живым водопадом
Жаркие плечи ласкают прохладой, -
Будь моя воля, так я бы и сам...
Дай мне напиться сиянием глаз,
Полных желания, неги и страсти,
Выпить до дна эту амфору счастья,
Полную чашу затейливых ласк...
Тянет на дно твой искрящийся взгляд,
Голос сирени, объятья русалки, -
В волнах любви захлебнуться не жалко, -
Дай мне испить губ твоих аромат!..
Виктор Черкасов
Родился 22. IV. 1941 г. в г. Махачкале в семье рабочего. В 1958 г. окончил среднюю школу. В результате глаукомы потерял зрение. Вступил в члены ВОС, работал ткачом на Махачкалинском учебно-производственном комбинате Дагестанского правления общества слепых. С 1958 года—член литературного объединения при газете «Комсомолец Дагестана».
В 1965 году окончил исторический факультет Дагестанского университета, преподавал историю в школе, работад в махачкалинской специальной библиотеке для слепых. В 1968 году вступил в члены КПСС.
Первое стихотворение В. И. Черкасова было опубликовано в 1958 году в газете «Комсомолец Дагестана». Начиная с этого года, Черкасов неоднократно печатался в республиканских газетах, в альманахах и сборниках молодых поэтов , в журналах для незрячих.
Первый сборник стихотворений Черкасова «Прозрение» вышел в 1967 году в Даггосиздате. Второй – «Звони поэту» – в 1973 г.
В 2000 году В. И. Черкасов стал лауреатом конкурса «ВОС - 75», организованного редакцией журнала «Наша жизнь».
Из журнала «Наша жизнь» (1999, №8).
***
Хоть видит любовь не глазами,
а сердцем,
Увидеть глазами тебя я хочу.
И чтобы глядеть мне
и не наглядеться,
Всю ночь не гаси золотую свечу.
Твой образ невидимый
только прекрасным
Моя постоянно рисует душа.
Отвыкший от света,
отвыкший от красок,
Я стану его узнавать не спеша.
А ты говори, улыбайся, родная.
По милой улыбке твоей звуковой,
По речи певучей быстрее узнаю
Твой солнечный образ, твой образ живой.
КРАСКИ
Много лет я с красками в разлуке,
Но ведь краски постоянно рядом.
И они протягивают руки,
Чтоб обнять теплом или прохладой.
Выхожу на воздух из квартиры.
Проявляя доброе вниманье,
Звуки красок утреннего мира
«Здравствуй!» — говорят
иль: «До свиданья!»
И душа открыться краскам рада —
До чего ж иные пахнут вкусно!
Гроздья спелых красок винограда
Просятся и в рот мне и
в искусство.
И моя душа все шире, шире.
В ней все больше
разноцветных песен...
Краски, кто я
в вашем пестром мире?
Вы в моем – не на последнем месте.
ГЛАЗАМИ РУК
Букварь — страницы
в зернах точек...
И надо пальцами узнать,
Чего он мне, слепому, хочет
Их странной россыпью сказать.
Занятие не из веселых,
На сердце грусти перевес.
Не я ль вчера окончил школу?..
И вновь с нуля?.. И вновь ликбез?..
Рельефно-точечные строчки
Китайской грамоте под стать.
Но точка к точке, точка к точке
Я начал буквы «собирать».
И убыстряя скорость «сборки»,
Шершавым двигаясь путем,
Прочел от корки и до корки
Глазами рук огромный том.
Я через тьму не перепрыгнул.
Но я пробил во тьме окно
Размером с брайлевскую книгу.
Мне дарит яркий свет оно.
Из журнала «Наша жизнь» (2000, № 11).
***
Теплый хлеб и теплая котлета
На столе — у самого окна.
И картошка розового цвета,
Будто улыбается она.
Придержал у рта кусок сынишка —
Не поймет, откуда робкий звук.
А когда приметил воробьишку,
Принял стук в окно,
как в сердце стук.
Смастерив быстрей
для птиц кормушку, —
Ведь зима надолго и всерьез —
Мой сынишка, прихватив горбушку,
Выбегает на крутой мороз.
Был и я мальчишкою когда-то...
Старший среди братьев и сестер,
Я, приметив за окном пернатых,
Выбегал с рогаткою во двор.
Помнит иль не помнит
птичье племя?
Я стрелял... Но не был я жесток:
Шла война, жестоким было время.
Холод, голод... Так-то вот, сынок.
ШКОЛЬНЫМ УЧИТЕЛЯМ
Иксы, игреки, знаменатели...
Как теперь понимаю я,
Вы души моей были ваятели,
Фронт прошедшие учителя.
В путь-дорогу по карте, по глобусу...
Сокрушив на планете тьму,
Вы лепили меня по образу
И подобию своему.
Сладко дышится
свежестью утренней...
Если чем-то я и хорош,
То, наверное, тем, что внутренне
Я все больше на вас похож.
Продолжается биография...
Фотоснимков дарить не люблю:
Я души своей биографию
Вам в лирической рамке шлю.
Вам, учившим меня духовности,
Вам, душе моей давшим разбег.
Доживаете вы
в мудрой скромности
Наш совместный двадцатый век.
Ольга Шаврова
Ольга Леонидовна Шаврова родилась 9 августа 1945 г. в г. Шостка Сумской области на Украине. С 1951 года живет в Москве. После средней школы поступила на филологический факультет Государственного педагогического института им. В. И. Ленина. Стихи начала писать рано, в детские годы, с семнадцати лет периодически, несколько позже — постоянно, что сделало возможным появление их в печати. Первые публикации с 1958 года (газеты «Комсомольская правда» и «Ленинец», альманах «Поэзия», журналы «Заклик» (Украина), «Наша жизнь», «Школьный вестник»).
В 1993 году издала первый сборник «Во дни сотворения слов», в который вошли 35 стихотворений и поэма «Город». Ольга Шаврова принимала участие в радиопередачах на радиостанциях «Ориентир», «Радио 1», «Преображение», в звуковом журнале «Диалог».
***
Да будет мир над лесом и рекой!
Да реют сны над хмурыми холмами!
Мы пьем печаль, струимую дождями —
Благословен их промысел благой!
За нами словно занавес упал,
Чтоб отлучить от зрительного зала.
Нас публика едва не освистала,
А лавры вновь другой актер сорвал.
И вот мы здесь, забытые Судьбой,
Толпой, молвой, друзьями и страстями.
Три божества смиренно чтимы нами -
Безмолвие, Безлюдье и Покой.
Да длятся дни без бедствий и борьбы,
Покуда час не пробил многотрудный
Взглянуть в лицо нам ведомой
подспудно
И вечно неожиданной Судьбы!
***
Я коротаю вечер над вязаньем,
Я жду тебя и знаю, что придешь.
Мне хорошо. Просты мои желанья —
Беспечно ждать и вслушиваться в
дождь.
Беспечные позвякивают спицы.
Беспечный в очаге горит огонь.
Намокший сад, отяжелев, глядится
В сырую гладь затворенных окон.
Притих мой дом, тебя готовый
встретить.
Мне весело — ведь ты сейчас войдешь.
Ведь я уже которое столетье
Все жду и жду, и вслушиваюсь в дождь.
***
Когда пойдут дожди
Над побуревшим льном,
Подобием ладьи
Предстанет старый дом.
На сонные кусты
Прольется весть о том,
Что дверь для суеты
Замкнул живущий в нем,
Что с вороха бумаг
Сбегающим листом
Во Греки из Варяг
Мы по воде скользнем.
Первейший из Витий
Нас предварил пером,
В какой из Византий
Свой жребий обретем.
Мы стали вдруг тихи.
Нам словно нипочем
Шутя слагать стихи
И править кораблем.
***
Вот-вот зима размашисто и лихо
Раскатится в заснеженных полях.
Веселая тугая щеголиха,
В лоснящихся, отборных соболях.
И побегут льстецы и балагуры
Ей кланяться и ручку целовать,
Откинуть полость из медвежьей шкуры,
При случае красавицей назвать,
При случае пропеть псалом хвалебный
За то, что обелила снегом грязь.
Лишь я взгляну устало и враждебно,
Лишь я скажу: «Послушай, не гордясь.
Таких не любят. Ты сильна и властна,
К тому же ты богата, на беду.
Тебе твердят: «Ты царственно
прекрасна!»
И с пальцев драгоценности крадут.
Ты холодна, горда и неподкупна.
Когда сполна натешатся тобой,
Уйдут к другой, веселой и доступной,
И станут звать «красавицей весной».
И станешь ты развенчанной царицей,
И станешь ты покинутой женой.
Примчалась на заморской колеснице —
Уйдешь пешком, с котомкой за спиной.
Уйдешь одна, без соболей, без чести,
Бессильная, беспомощно бранясь.
И по пути в порыве детской мести
Возьмешь свой снег
и возвратишь нам грязь.
***
Итак, мне снились зеркала —
К беде ли, просто ль к перемене?
Я платья все перебрала,
Я примеряла украшенья,
Я двигалась, как напоказ.
Я в жизни так не наряжалась.
Я наконец-то собралась —
Но вот куда я собиралась?
ШОПЕН
И опять эта жаль, и опять эта боль,
И опять лунный луч
над легендами стен,
Или светлую прядь
с прядью черной, как смоль,
Перевил, переплел, перепутал Шопен.
И уже не развить, и уже не разнять.
На плече невзначай задержалась рука.
И, притихнув, себя позволяет обнять
Недоступная пани — чужая тоска.
И коснулась лица шелковистая прядь,
И капризных бровей
чуть смягчился изгиб.
Все равно никому никогда не понять,
Что там в звездном дожде,
Что там в шелестах лип...
То ли отзвук любви,
запоздавшей чуть-чуть,
То ли отблеск вина
в дорогом хрустале...
Но опять и опять: «Не забудь, не забудь
Окаянных в миру, обрученных земле»...
Нина Яночкина
Родилась 2.1.1932 г. в рабочей семье. Потеряла зрение в 13 - летнем возрасте. В 1959 г. успешно закончила Курское музыкальное училище для слепых по классу баяна. Работала аккомпаниатором. В 1960 г. в репертуарном листке при Доме творчества г. Смоленска было опубликовано первое стихотворение. С тех пор печаталась в сборниках “Литературное эхо”, “Соцветье”, “Дружба”, на страницах журналов “Наша жизнь”, “Советский школьник”. Она автор детских книг: “Красные подснежники” (1972), “Синее коромысло”(1975), и “Что увидела сорока”(1977).
Окончила Литературный институт им. А.М.Горького. С 1978 г. – член Союза Писателей СССР.
Живет в Смоленске.
ПИСЬМО СОЛДАТА
«...Истопи мне баньку, мама,
Как приду домой с войны
До избы заветной самой,
До смоленской стороны.
Чтоб в конце дороги длинной
Прокалил меня полок,
Дух березовый, старинный
Жилку каждую прожег.
Чтобы заново родиться.
Навсегда войну забыть
И колодезной водицы,
Как в ребячестве, испить.
Припаси, дровец, родная,—
Час победы недалек...
С банькой свидеться мечтаю,
Буду жив. Вернусь. Сынок» ...
Треугольник знаменитый
Почернел от слез и дат...
Спит над Эльбой необмытый
С Вязьмы-реченьки солдат.
* * *
Напиши рассвет, художник,
И скрипучее крыльцо,
Чтобы рясный летний дождик
Брызнул свежестью в лицо.
Чтоб рябина заалела,
Поманила за село,
Чтоб от ягод недозрелых
Горько губы мне свело.
Напиши ее, девчонку,
Что по лужам прямиком
За своей мечтой вдогонку
Припустила босиком,
Чтоб от слез — светлей и строже,
От веселья — хоть пляши...
Если так писать не можешь,—
Лучше вовсе не пиши.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ.
- Ананьев В. Валаамский гость. – М.: УЛИСС, 1993. – 142 с.
- Архипова М. Поезд на кольце. – М.: Изд - во «АВС», 1999. –[12] с.
- Архипова М. Рукописи разных лет. – [215] с.
- Бухтияров В. Застенчивая странница: Лирические стихотворения и поэма. – Любучаны, 1996. – 54 с.
- Бухтияров В. Зеленя: Сб. стихотворений. – М.: ИПТК «ЛОГОС ВОС», 1993. – 36 с.
- Верхов В. Дорогое…, милое…, далекое…: Лирические стихи. – Обнинск, 2000. – 47 с.
- Второе зрение: Сб. стихотворений. - М.: Современник, 1986. – 93 с.
- Диалог: Звуковой общ. – полит. и лит. - худож. журнал. – 1993. - № 2.
- Диалог: Звуковой общ. – полит. и лит. - худож. журнал. – 1995. - № 6.
- Еремеев Г. Блики: Лирика. – М.: Молодая гвардия, 1963. – 112 с.
- Еремеев Г. Ветка молнии: Лирика. – М.: Сов. Россия, 1968. – 93 с.
- Еремеев Г. Преломление света: Стихотворения. – М.,1979. – 79 с.
- Еремеев Г. Полотна зари: Стихи. – М., 1982. - 79 с.
- Еремеев Г. Светотени: Стихотворения. – М.: Современник, 1989. – 79 с. – (Новинки «Современника»).
- Зимние птицы: Сб. стихотворений /Сост. М.И. Суворов. – М., 1993. – 58 с.
- Золотарев А. Не уходи, мой день. – М.: ИПТК ЛОГОС ВОС, 2000. – 71 с.
- Казьмина И. Хлопок одной ладони: Стихи. – М.: Румянцев и К°, 1996. - 68 с.
- Лира: Российский литературный альманах. – Вып. 8. – с. Любучаны, 1998. – С. 180.
- Незрячие деятели науки и культуры: Биобиблиографический словарь. Т.1. Незрячие писатели. –М.,1971. – 420 с.
- Незрячие писатели: Биобиблиографический указатель. – М.,1983. – 210 с.
- Наша жизнь: Ежемесячный журнал ВОТКЗОС. – 1999. - № 8. – С. 21.
- Наша жизнь: Ежемесячный журнал ВОТКЗОС. – 2000. - №. 11. – С. 26.
- Орлов В. Дорога за горизонт: Стихи. – М.: Путь, 1996. - 131с.
- Суворов М. Длится осень: Стихи и поэма. – М.: Моск. Рабочий, 1992. – 95 с.
- Суворов М. Медленная мята: Стихотворения. – Тверь, 1995. – 80 с.
- Темнов А.В. Стихи. - Б. м./ Б. г. – 36 с.
- Шаврова О. Ладья: Сб. стихотворений. – М.: ИПТК ЛОГОС ВОС, 1998. – 92 с.
Составители: методисты
Анфилофьев Л.М.,
Вебер В.В.,
Смирнова Л.Н.