В помощь организаторам праздников

Год издания: 2007
Вид работы: Перепечатка
Тема: Тематическая подборка стихотворений

Текст сценария


Тематическая  подборка стихотворений


 Лирических прекрасных строк 
Порой так в жизни не хватает. 
Поэзии высокий слог 
Творить и жить нам помогает.


Настоящая поэзия участвует в формировании личности человека, его нравственного мира, убеждений. Поэты дают нам эстетический и нравственный настрой, помогают с достоинством переносить невзгоды. Настоящая поэзия делает нас лучше, чище, способствует возвышению души даже в самых прозаических обстоятельствах. Вот почему авторы включили в сборник подборку художественных произведений известных поэтов.
Цель данного раздела — обогатить творческую копилку организаторов школьных праздников текстами литературных произведений для художественного чтения, литературных вечеров, самостоятельных сценариев. При отборе материала принималось во внимание не только художественное восприятие, но и воспитательное воздействие на мировоззрение юношества.
Тексты художественных произведений расположены в тематическом порядке, что облегчает задачу выбора материала для литературно-музыкальных композиций, вечеров, тематических праздников.


СТИХИ О РОДНОЙ ПРИРОДЕ, РОДИНЕ


 
А.  В.  КОЛЬЦОВ
В  СТЕПИ
В небе зоринька
Занимается, 
Золотой рекой
Разливается,  — 
А кругом лежит
Степь широкая, 
И стоит по ней
Тишь глубокая... 
Ковылем густым
Степь белеется, 
Травкой шелковой
Зеленеется. 
Ты цветешь красой,
Степь привольная, 
Пока нет еще
Лета знойного: 
Всю сожжет тогда
Тебя солнышко, 
Попалит твою
Травку-цветики! 
Пока нет еще
Время тяжкого — 
Темной осени,
Ветра буйного: 
Разнесет тогда
Он по воздуху 
Всю красу твою — 
Ковыль белую!


М.Ю. ЛЕРМОНТОВ
ТУЧИ
Тучки небесные, вечные странники! 
Степью лазурною, цепью жемчужною 
Мчитесь вы, будто, как я же, изгнанники 
С милого севера в сторону южную.


Кто же вас гонит: судьбы ли решение? 
Зависть ли тайная? злоба ль открытая? 
Или на вас тяготит преступление? 
Или друзей клевета ядовитая?


Нет, вам наскучили нивы бесплодные... 
Чужды вам страсти и чужды страдания; 
Вечно холодные, вечно свободные, 
Нет у вас родины, нет вам изгнания.


***
На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна 
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
Одета, как ризой, она.


И снится ей все, что в пустыне далекой — 
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем 
Прекрасная пальма растет.


УТЕС
Ночевала тучка золотая
На груди утеса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя;

Но остался влажный след в морщине
Старого утеса. Одиноко
Он стоит, задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне.


И.С. НИКИТИН


ЛЕС
Шуми, шуми, зеленый лес! 
Знаком мне шум твой величавый, 
И твой покой, и блеск небес 
Над головой твоей кудрявой. 
Я с детства понимать привык 
Твое молчание немое 
И твой таинственный язык, 
Как что-то близкое, родное. 


Как я любил, когда порой, 
Краса угрюмая природы, 
Ты спорил с сильною грозой 
В минуты страшной непогоды, 
Когда больших твоих дубов 
Вершины темные качались, 
И сотни разных голосов 
В твоей глуши перекликались...


Или когда светило дня 
На дальнем западе сияло 
И ярким пурпуром огня 
Твою одежду освещало. 
Меж тем в глуши твоих дерев 
Была уж ночь, а над тобою
Цепь разноцветных облаков 
Тянулась пестрою грядою.


И вот я снова прихожу 
К тебе с тоской моей бесплодной, 
Опять на сумрак твой гляжу 
И голос слушаю свободный. 
И, может быть, в твоей глуши, 
Как узник, волей оживленный, 
Забуду скорбь моей души 
И горечь жизни обыденной.


УТРО
Звезды меркнут и гаснут. В огне облака.
Белый пар по лугам расстилается. 
По зеркальной воде, по кудрям лозняка
От зари алый свет разливается. 
Дремлет чуткий камыш. 
Тишь — безлюдье вокруг.
Чуть приметна тропинка росистая. 
Куст заденешь плечом,  
На лицо тебе вдруг
С листьев брызнет роса серебристая 
Потянул ветерок, воду морщит — рябит.
Пронеслись утки с шумом и скрылися. 
Далеко — далеко колокольчик звенит.
Рыбаки r шалаше пробудилися, 
Сняли сети с шестов, весла к лодкам несут... 
А восток все горит — разгорается. 
Птички солнышка ждут, птички песню поют,
    
И стоит себе лес, улыбается. 
Вот и солнце встает, из-за пашен блестит,
За морями ночлег свой покинуло, 
На поля, на луга, на макушки ракит
Золотыми потоками хлынуло. 
Едет пахарь с сохой, едет — песню поет;
По плечу молодцу все тяжелое... 
Не боли ты, душа! отдохни от забот!
Здравствуй, солнце да утро веселое!


Е.А. БАРАТЫНСКИЙ
РОДИНА

Я возвращуся к вам, поля моих отцов, 
Дубравы мирные, священный сердцу кров! 
Я возвращуся к вам, домашние иконы! 
Пускай другие чтут приличия законы; 
Пускай другие чтут ревнивый суд невежд; 
Свободный наконец от суетных надежд, 
От беспокойных снов, от ветреных желаний, 
Испив безвременно всю чашу испытаний, 
Не призрак счастия, но счастье нужно мне. 
Усталый труженик, спешу к родной стране 
Заснуть желанным сном под кровлею родимой.


О дом отеческий! о край, всегда любимый!
Родные небеса! незвучный голос мой
В стихах задумчивых вас пел в стране чужой,
Вы мне повеете спокойствием и счастьем.
Как в пристани пловец, испытанный ненастьем,
С улыбкой слушает, над бездною воссев, 
И бури грозной свист и волн мятежный рев, 
Так, небо не моля о почестях и злате, 
Спокойный домосед в моей безвестной хате, 
Укрывшись от толпы взыскательных судей, 
В кругу друзей своих, в кругу семьи своей, 
Я буду издали глядеть на бури света. 
Нет, нет, не отменю священного обета! 
Пускай летит к шатрам бестрепетный герой; 
Пускай кровавых битв любовник молодой 
С волненьем учится, губя часы златые, 
Науке размерять окопы боевые —
Я с детства полюбил сладчайшие труды. 
Прилежный, мирный плуг, взрывающий бразды,
Почетнее меча; полезный в скромной доле, 
Хочу возделывать отеческое поле. 
Оратай, ветхих дней достигший над сохой, 
В заботах сладостных наставник будет мой; 
Мне дряхлого отца сыны трудолюбивы 
Помогут утучнять наследственные нивы. 
А ты, мой старый друг, мой верный доброхот,
Усердный пестун мой, ты, первый огород
На отческих полях разведший в дни былые!
Ты поведешь меня в сады свои густые,
Деревьев и цветов расскажешь имена;
Я сам, когда с небес роскошная весна
Повеет негою воскреснувшей природе,
С тяжелым заступом явлюся в огороде;
Приду с тобой садить коренья и цветы.
О подвиг благостный! не тщетен будешь ты:
Богиня пажитей признательней фортуны!
Для них безвестный век, для них свирель и струны;
Они доступны всем и мне за легкий труд 
Плодами сочными обильно воздадут. 
От гряд и заступа спешу к полям и плугу; 
А там, где ручеек по бархатному лугу 
Катит задумчиво пустынные струи, 
В весенний ясный день я сам, друзья мои, 
У брега насажу лесок уединенный, 
И липу свежую и тополь серебренный; 
В тени их отдохнет мой правнук молодой; 
Там дружба некогда сокроет пепел мой 
И вместо мрамора положит на гробницу 
И мирный заступ мой и мирную цевницу.


А.А. БЛОК
НА  ПОЛЕ   КУЛИКОВОМ

Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега. 
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.

О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь! 
Наш путь — стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь — степной, наш путь — в тоске безбрежной,
В твоей тоске, о, Русь! 
И даже мглы — ночной и зарубежной —
Я не боюсь.

Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль. 
В степном дыму блеснет степное знамя
И ханской сабли сталь... 

И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль... 
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль... 

И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови! 
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови! 

Закат в крови! Из сердца кровь струится!
Плачь, сердце, плачь... 
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!


РОССИЯ
Опять, как в годы золотые, 
Три стертых треплются шлеи. 
И вязнут спицы расписные 
В расхлябанные колеи...
Россия, нищая Россия, 
Мне избы серые твои, 
Твои мне песни ветровые — 
Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умею, 
И крест свой бережно несу.. 
Какому хочешь чародею 
Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, — 
Не пропадешь, не сгинешь ты, 
И лишь забота затуманит 
Твои прекрасные черты...
Ну, что ж? Одной заботой боле – 
Одной слезой река шумней,
А ты все та же — лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...
И невозможное возможно. 
Дорога долгая легка, 
Когда блеснет в дали дорожной 
Мгновенный взор из-под платка, 
Когда звенит тоской острожной 
Глухая песня ямщика!..

Н.М. РУБЦОВ
ДУША  ХРАНИТ

Вода недвижнее стекла. 
И в глубине её светло. 
И только щука, как стрела, 
Пронзает водное стекло.

О, вид смиренный и родной! 
Берёзы, избы по буграм 
И, отраженный глубиной, 
Как сон столетий, божий храм.

О, Русь — великий звездочет! 
Как звёзд не свергнуть с высоты, 
Так век неслышно протечет, 
Не тронув этой красоты, 

Как будто древний этот вид 
Раз навсегда запёчатлён 
В душе, которая хранит 
Всю красоту былых времён...


БЕРЁЗЫ
Я люблю, когда шумят берёзы, 
Когда листья падают с берёз. 
Слушаю — и набегают слёзы 
На глаза, отвыкшие от слёз.

Всё очнётся в памяти невольно, 
Отзовётся в сердце и в крови. 
Станет как-то радостно и больно, 
Будто кто-то шепчет о любви.

Только чаще побеждает проза, 
Словно дунет ветер хмурых дней. 
Ведь шумит такая же берёза 
Над могилой матери моей.

На войне отца убила пуля,
А у нас в деревне у оград
С ветром и дождём шумел, как улей,
Вот такой же жёлтый листопад...

Русь моя, люблю твои берёзы! 
С первых лет я с ними жил и рос, 
Потому и набегают слёзы 
На глаза, отвыкшие от слёз...


ТИХАЯ МОЯ РОДИНА
Тихая моя родина! 
Ивы, река, соловьи... 
Мать моя здесь похоронена 
В детские годы мои.

- Где же погост? Вы не видели?
Сам я найти не могу. —
Тихо ответили жители:
- Это на том берегу.

Тихо ответили жители, 
Тихо проехал обоз. 
Купол церковной обители 
Яркой травою зарос.

Там, где я плавал за рыбами, 
Сено гребут в сеновал: 
Между речными изгибами 
Вырыли люди канал.

Тина теперь и болотина 
Там, где купаться любил... 
Тихая моя родина, 
Я ничего не забыл.

Новый забор перед школой, 
Тот же зелёный простор. 
Словно ворона весёлая, 
Сяду опять на забор!

Школа моя деревянная!.. 
Время придёт уезжать — 
Речка за мною туманная 
Будет бежать и бежать.

С каждой избою и тучею, 
С громом, готовым упасть, 
Чувствую самую жгучую, 
Самую смертную связь.


ПРИВЕТ, РОССИЯ...
Привет, Россия — родина моя! 
Как под твоей мне радостно листвою! 
И пенья нет, но ясно слышу я 
Незримых певчих пенье хоровое...

Как будто ветер гнал меня по ней, 
По всей земле — по сёлам и столицам! 
Я сильный был, но ветер был сильней, 
И я нигде не мог остановиться.

Привет, Россия — родина моя! 
Сильнее бурь, сильнее всякой воли 
Любовь к твоим овинам у жнивья, 
Любовь к тебе, изба в лазурном поле.


ВЕРОНИКА ТУШНОВА


***
Вот говорят: Россия...
Реченьки да берёзки...
А я твои руки вижу,
узловатые руки, жёсткие.
Руки, от стирки сморщенные,
слезами горькими смоченные,
качавшие, пеленавшие,
на победу благословлявшие.
Вижу пальцы твои сведённые, —
все заботы твои счастливые,
все труды твои обыденные,
все потери неисчислимые...
Отдохнуть бы,
да нет привычки
на коленях лежать им праздно...
Я куплю тебе рукавички,
хочешь — синие, хочешь — красные?
Не говори «не надо»,  —
мол, на что красота старухе?
Я на сердце согреть бы рада
натруженные твои руки.
Как спасенье своё держу их,
волнения не оси ля.
Добрые твои руки,
прекрасные твои руки,
матерь моя, Россия!

А.Т. ТВАРДОВСКИЙ


***
Рожь, рожь... Дорога полевая 
Ведет неведомо куда. 
Над полем низко провисая, 
Лениво стонут провода. 
Рожь, рожь — до свода голубого, 
Чуть видишь где-нибудь вдали, 
Ныряет шапка верхового, 
Грузовичок плывет в пыли. 
Рожь уходилась. Близки сроки, 
Отяжелела и на край 
Всем полем подалась к дороге, 
Нависнула — хоть подпирай. 
Знать, колос туго начиненный, 
Четырехгранный, золотой, 
Устал держать пуды, вагоны, 
Составы хлеба над землей.


***
Ветром, что ли, подунуло 
С тех печальных полей,  — 
Что там с ней, как подумаю, 
Стороной моей!

С тою русской сторонкою, 
Захолустной, лесной, 
Незавидной, негромкою, 
А навеки родной.

Неужели там по небу 
Тучки помнят свой шлях? 
Неужели там что-нибудь 
Зеленеет в полях?

За гнездовья те самые 
За Днепром, за Десной 
Снова птицы из-за моря 
Прилетели весной?

И под небом ограбленной, 
Оскорбленной земли 
Уцелевшие яблони — 
Срок пришел — расцвели?

Люди счетом уменьшены, 
Молча дышат, живут. 
И мужей своих женщины 
Неужели не ждут?

И что было — оплакано,  -
Смыло начисто след? 
И как будто, что так оно, 
И похоже... А — нет!..

 

ВРЕМЕНА ГОДА

 
А.А. ДЕЛЬВИГ
ОСЕННЯЯ   КАРТИНА

Когда земля отдаст плоды 
Трудов зимы, весны и лета, 
И, желтой мантией одета, 
Везде печальные следы 
Являет роскоши минувшей, 
Подобно радости мелькнувшей 
Быстрее молнии небес; 
Когда вершиной черный лес, 
Шумя, качает над туманом 
И, запоздалый, с океаном 
Усталым борется пловец, 
Тебе, Нептун, дает обеты, 
Чтоб не испить с струею Леты 
Отрады горестных сердец. — 
Я на коне скачу ретивом 
И по горам и по полям, 
И вихрем веселюсь игривым, 
Который мчится по степям, 
Из-под копыт с листом и прахом; 
И селянин его, со страхом 
Под вечер торопясь домой, 
Бродящей тенью почитает, 
Которую Харон седой 
В Аидов дом не пропускает; 
Ее протяжный слышен вой, 
Он погребенья умоляет.


А. МАЙКОВ 
ОСЕНЬ

Кроет уж лист золотой
Влажную землю в лесу...
Смело топчу я ногой
Вешнюю леса красу.

С холоду щеки горят:
Любо в лесу мне бежать, 
Слышать, как сучьи трещат,
Листья ногой разгребать!

Нет мне здесь прежних утех!
Лес с себя тайну совлек: 
Сорван последний орех,
Свянул последний цветок;

Мох не приподнят, не взрыт
Грудой кудрявых груздей;
Около пня не висит
Пурпур брусничных кистей.

Долго на листьях лежит
Ночи мороз, и сквозь лес
Холодно как-то глядит
Ясность прозрачных небес,

Листья шумят под ногой;
Смерть стелет жатву свою.. 
Только я весел душой —
И, как безумный, пою!

Знаю, недаром средь мхов
Ранний подснежник я рвал;
Вплоть до осенних цветов
Каждый цветок я встречал:

Что им сказала душа,
Что ей сказали они, —
Вспомню я, счастьем дыша, 
В зимние ночи и дни!

Листья шумят под ногой;
Смерть стелет жатву свою..
Только я весел душой —
И, как безумный пою!


А.С. ПУШКИН 
ЗИМНИЙ  ВЕЧЕР

Буря мглою небо кроет, 
Вихри снежные крутя; 
То, как зверь, она завоет, 
То заплачет, как дитя, 
То по кровле обветшалой 
Вдруг соломой зашумит, 
То, как путник запоздалый, 
К нам в окошко застучит.

Наша ветхая лачужка
И печальна и темна.
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?
Или бури завываньем
Ты, мой друг, утомлена,
Или дремлешь под жужжаньем
Своего веретена?

Выпьем, добрая подружка 
Бедной юности моей, 
Выпьем с горя; где же кружка? 
Сердцу будет веселей. 
Спой мне песню, как синица 
Тихо за морем жила; 
Спой мне песню, как девица 
За водой поутру шла.

Буря мглою небо кроет, 
Вихри снежные крутя; 
То, как зверь она завоет, 
То заплачет, как дитя. 
Выпьем, добрая подружка 
Бедной юности моей, 
Выпьем с горя; где же кружка? 
Сердцу будет веселей.


ЗИМНЯЯ   ДОРОГА
Сквозь волнистые туманы 
Пробирается луна, 
На печальные поляны 
Льет печально свет она.
По дороге зимней, скучной 
Тройка борзая бежит, 
Колокольчик однозвучный 
Утомительно гремит.

Что-то слышится родное 
В долгих песнях ямщика: 
То разгулье удалое, 
То сердечная тоска...

Ни огня, ни черной хаты, 
Глушь и снег... Навстречу мне 
Только версты полосаты 
Попадаются одне...

Скучно, грустно... Завтра, Нина, 
Завтра к милой возвратясь, 
Я забудусь у камина, 
Загляжусь не наглядясь,

Звучно стрелка часовая 
Мерный круг свой совершит, 
И, докучных удаляя, 
Полночь нас не разлучит.

Грустно, Нина: путь мой скучен, 
Дремля смолкнул мой ямщик, 
Колокольчик однозвучен, 
Отуманен лунный лик.


ЗИМНЕЕ  УТРО
Мороз и солнце; день чудесный! 
Еще ты дремлешь, друг прелестный 
Пора, красавица, проснись: 
Открой сомкнуты негой взоры 
Навстречу северной Авроры, 
Звездою севера явись!

Вечор, ты помнишь, вьюга злилась, 
На мутном небе мгла носилась; 
Луна, как бледное пятно, 
Сквозь тучи мрачные желтела, 
И ты печальная сидела — 
А нынче... погляди в окно:

Под голубыми небесами 
Великолепными коврами, 
Блестя на солнце, снег лежит; 
Прозрачный лес один чернеет, 
И ель сквозь иней зеленеет, 
И речка подо льдом блестит.

Вся комната янтарным блеском 
Озарена. Веселым треском 
Трещит затопленная печь. 
Приятно думать у лежанки. 
Но знаешь: не велеть ли в санки 
Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу, 
Друг милый, предадимся бегу 
Нетерпеливого коня 
И навестим поля пустые, 
Леса, недавно столь густые, 
И берег, милый для меня.


А.К. ТОЛСТОЙ

***
То было раннею весной,
Трава едва всходила,
Ручьи текли, не парил зной, 
И зелень рощ сквозила;

Труба пастушья поутру
Еще не пела звонко,
И в завитках еще в бору
Был папоротник тонкий.

То было раннею весной,
В тени берез то было,
Когда с улыбкой предо мной 
Ты очи опустила.

То на любовь мою в ответ 
Ты опустила вежды —
О жизнь! о лес! о солнца свет! 
О юность! о надежды!

И плакал я перед тобой,
На лик твой глядя милый,
То было раннею весной.
В тени берез то было!

То было в утро наших лет — 
О счастие! о слезы!
О лес! о жизнь! о солнца свет! 
О свежий дух березы!
 


А.А. ФЕТ
ВЕСНА

Уж тает снег, бегут ручьи, 
В окно повеяло весною... 
Засвищут скоро соловьи, 
И лес оденется листвою!

Чиста небесная лазурь, 
Теплей и ярче солнце встало, 
Пора метелей злых и бурь 
Опять надолго миновала.

И сердце сильно так в груди 
Стучит, как будто ждет чего-то, 
Как будто счастье впереди 
И унесла зима заботы!

Все лица весело глядят.
«Весна!» — читаешь в каждом взоре;
И тот, как празднику, ей рад,
Чья жизнь — лишь тяжкий труд и горе.

Но резвых деток звонкий смех 
И беззаботных птичек пенье 
Мне говорят — кто больше всех 
Природы любит обновленье!


А.Н. ПЛЕЩЕЕВ
ЕЩЕ МАЙСКАЯ НОЧЬ

Какая ночь! На всем какая нега! 
Благодарю, родной полночный край! 
Из царства льдов, из царства вьюг и снега 
Как свеж и чист твой вылетает май!

Какая ночь! Все звезды до единой 
Тепло и кротко в душу смотрят вновь, 
И в воздухе за песнью соловьиной 
Разносится тревога и любовь.

Березы ждут. Их лист полупрозрачный 
Застенчиво манит и тешит взор. 
Они дрожат. Так деве новобрачной 
И радостен и чужд ее убор.

Нет, никогда нежней и бестелесней 
Твой лик, о ночь, не мог меня томить! 
Опять к тебе иду с невольной песней, 
Невольной — и последней, может быть.


***
Ласточки пропали, 
А вчера зарей 
Все грачи летали 
Да как сеть мелькали 
Вон над той горой.

С вечера все спится, 
На дворе темно. 
Лист сухой валится, 
Ночью ветер злится 
Да стучит в окно.

Лучше б снег да вьюгу 
Встретить грудью рад! 
Словно как с испугу 
Раскричавшись, к югу 
Журавли летят.

Выйдешь — поневоле 
Тяжело — хоть плачь! 
Смотришь — через поле 
Перекати-поле 
Прыгает как мяч.


Ф.И. ТЮТЧЕВ
ВЕСЕННИЕ   ВОДЫ

Еще в полях белеет снег, 
А воды уж весной шумят — 
Бегут и будят сонный брег, 
Бегут и блещут и гласят...

Они гласят во все концы: 
«Весна идет, весна идет! 
Мы молодой весны гонцы, 
Она нас выслала вперед!»

Весна идет, весна идет! 
И тихих, теплых, майских дней 
Румяный, светлый хоровод 
Толпится весело за ней.

ВЕСЕННЯЯ   ГРОЗА
Люблю грозу в начале мая, 
Когда весенний, первый гром, 
Как бы резвяся и играя, 
Грохочет в небе голубом.

Гремят раскаты молодые,
Вот дождик брызнул, пыль летит,
Повисли перлы дождевые,
И солнце нити золотит.

С горы бежит поток проворный, 
В лесу не молкнет птичий гам, 
И гам лесной и шум нагорный — 
Все вторит весело громам.

Ты скажешь: ветреная Геба, 
Кормя Зевесова орла, 
Громокипящий кубок с неба, 
Смеясь, на землю пролила.

***
Чародейкою Зимою 
Околдован, лес стоит — 
И под снежной бахромою, 
Неподвижною, немою, 
Чудной жизнью он блестит.

И стоит он, околдован, — 
Не мертвец и не живой — 
Сном волшебным очарован, 
Весь опутан, весь окован 
Легкой цепью пуховой...

Солнце зимнее ли мещет 
На него свой луч косой — 
В нем ничто не затрепещет, 
Он весь вспыхнет и заблещет 
Ослепительной красой.


Н.А. НЕКРАСОВ
ЗЕЛЕНЫЙ  ШУМ

Идет-гудет Зеленый Шум, 
Зеленый Шум, весенний шум!

Играючи расходится 
Вдруг ветер верховой: 
Качнет кусты ольховые, 
Подымет пыль цветочную, 
Как облако: все зелено, 
И воздух и вода!

Идет-гудет Зеленый Шум, 
Зеленый Шум, весенний шум!

Скромна моя хозяюшка 
Наталья Патрикеевна, 
Водой не замутит! 
Да с ней беда случилася, 
Как лето жил я в Питере... 
Сама сказала, глупая, 
Типун ей на язык!

В избе сам-друг с обманщицей
Зима нас заперла,
В мои глаза суровые
Глядит,  — молчит жена.
Молчу... а дума лютая
Покоя не дает:
Убить... так жаль сердечную!
Стерпеть — так силы нет!
А тут зима косматая
Ревет и день и ночь:
«Убей, убей изменницу!
Злодея изведи!
Не то весь век промаешься,
Ни днем, ни долгой ноченькой

Покоя не найдешь.
В глаза твои бесстыжие
Соседи наплюют!..»
Под песню-вьюгу зимнюю
Окрепла дума лютая -
Припас я вострый нож...
Да вдруг весна подкралася...

Идет-гудет Зеленый Шум, 
Зеленый Шум, весенний шум!

Как молоком облитые,
Стоят сады вишневые,
Тихохонько шумят;
Пригреты теплым солнышком,
Шумят повеселелые
Сосновые леса;
А рядом новой зеленью
Лепечут песню новую 
И липа бледно листая, 
И белая березонька 
С зеленою косой! 
Шумит тростинка малая, 
Шумит высокий клен... 
Шумят они по-новому, 
По-новому, весеннему... 
Идет-гудет Зеленый Шум, 
Зеленый Шум, весенний шум!

Слабеет дума лютая, 
Нож валится из рук, 
И все мне песня слышится 
Одна — в лесу, в лугу: 
«Люби, покуда любится, 
Терпи, покуда терпится, 
Прощай, пока прощается, 
И — бог тебе судья!»


А.Т. ТВАРДОВСКИЙ

***
Снега потемнеют синие 
Вдоль загородных дорог, 
И воды зайдут низинами 
В прозрачный еще лесок.

Недвижной гладью прикинутся, 
И разом — в сырой ночи 
В поход отовсюду ринутся, 
Из русел выбив ручьи.

И, сонная, талая, 
Земля обвянет едва, 
Листву прошивая старую, 
Пойдет строчить трава.

И с ветром нежно-зеленая 
Ольховая пыльца, 
Из детских лет донесенная, 
Как тень, коснется лица.

И сердце почует заново, 
Что свежесть поры любой 
Не только была, да канула, 
А есть и будет с тобой.
 

СТИХИ О ЛЮБВИ

 
Н.П. ОГАРЕВ
ПЕРВАЯ   ЛЮБОВЬ


В вечернем сумраке долина
Синела тихо за ручьем,
И запах розы и жасмина
Благоухал в саду твоем;
В кустах прибережных влюбленно
Перекликались соловьи.
Я близ тебя стоял смущенный,
Томимый трепетом любви.
Уста от полноты дыханья
Остались немы и робки,
А сердце жаждало признанья,
Рука — пожатия руки.

Пусть этот сон мне жизнь сменила
Тревогой шумной пестроты;
Но память верно сохранила
И образ тихой красоты,
И сад, и вечер, и свиданье,
И негу смутную в крови,
И сердца жар, и замиранье —
Всю эту музыку любви.


И.С. ТУРГЕНЕВ

***
Утро туманное, утро седое, 
Нивы печальные, снегом покрытые. 
Нехотя вспомнишь и время былое, 
Вспомнишь и лица, давно позабытые.

Вспомнишь обильные страстные речи, 
Взгляды, так жадно, так робко ловимые, 
Первые встречи, последние встречи, 
Тихого голоса звуки любимые.

Вспомнишь разлуку с улыбкою странной, 
Многое вспомнишь родное, далекое, 
Слушая ропот колес непрестанный, 
Глядя задумчиво в небо широкое.


А.А. ФЕТ

***
На заре ты ее не буди: 
На заре она сладко так спит! 
Утро дышит у ней на груди, 
Ярко пышет на ямках ланит.

И подушка ее горяча, 
И горяч утомительный сон, 
И, чернеясь, бегут на плеча 
Косы лентой с обеих сторон.

А вчера у окна в вечеру 
Долго, долго сидела она 
И следила по тучам игру, 
Что, скользя, затевала луна,  —

И чем ярче играла луна, 
И чем громче свистал соловей, 
Все бледней становилась она, 
Сердце билось больней и больней.

Оттого-то на юной груди, 
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди: 
На заре она сладко так спит.

***
Какое счастие: и ночь, и мы одни! 
Река — как зеркало и вся блестит звездами, 
А там-то... голову закинь-ка да взгляни: 
Какая глубина и чистота над нами!
О, называй меня безумным! Назови 
Чем хочешь; в этот миг я разумом слабею 
И в сердце чувствую такой прилив любви, 
Что не могу молчать, не стану, не умею!
Я болен, я влюблен; но, мучась и любя,  — 
О, слушай! о, пойми! — я страсти не скрываю, 
И я хочу сказать, что я люблю тебя — 
Тебя, одну тебя люблю я и желаю!
 
***
Я тебе ничего не скажу, 
И тебя не встревожу ничуть, 
И о том, что я молча твержу, 
Не решусь ни за что намекнуть.

Целый день спят ночные цветы, 
Но лишь солнце за рощу зайдет, 
Раскрываются тихо листы 
И я слышу, как сердце цветет.

И в больную, усталую грудь 
Веет влагой ночной... я дрожу. 
Я тебя не встревожу ничуть, 
Я тебе ничего не скажу.

***
Сияла ночь. Луной был полон сад. 
Лежали 
Лучи у наших ног в гостиной без огней. 
Рояль был весь раскрыт, 
                         и струны в нем дрожали, 
Как и сердца у нас, за песнею твоей.

Ты пела до зари, в слезах изнемогая, 
Что ты одна — любовь, что нет любви иной,   
И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя, 
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

И много лет прошло, 
томительных и скучных, 
И вот в тиши ночной 
                    твой голос слышу вновь, 
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных, 
Что ты одна — вся жизнь, 
                          что ты одна — любовь.

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки, 
А жизни нет конца, и цели нет иной, 
Как только веровать в рыдающие звуки, 
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.


А.Н. МАЙКОВ

***
Ах, люби меня без размышлений, 
Без тоски, без думы роковой, 
Без упреков, без пустых сомнений! 
Что тут думать? Я твоя, ты мой!

Все забудь, все брось, мне весь отдайся! 
На меня так грустно не гляди! 
Разгадать, что в сердце — не пытайся! 
Весь ему отдайся — и иди!

Я любви не числю и не мерю; 
Нет, любовь есть вся моя душа.
Я люблю — смеюсь, клянусь и верю... 
Ах, как жизнь, мой милый, хороша!..

Верь в любви, что счастью не умчаться. 
Верь, как я, о гордый человек, 
Что нам ввек с тобой не расставаться 
И не кончить поцелуя ввек.


А.К. ТОЛСТОЙ

***
Средь шумного бала, случайно, 
В тревоге мирской суеты, 
Тебя я увидел, но тайна 
Твои покрывала черты;

Лишь очи печально глядели. 
А голос так дивно звучал, 
Как звон отдаленной свирели, 
Как моря играющий вал.

Мне стан твой понравился тонкий 
И весь твой задумчивый вид, 
А смех твой, и грустный и звонкий, 
С тех пор в моем сердце звучит.

В часы одинокие ночи 
Люблю я, усталый, прилечь; 
Я вижу печальные очи, 
Я слышу веселую речь.

И грустно я так засыпаю, 
И в грезах неведомых сплю... 
Люблю ли тебя, я не знаю — 
Но кажется мне, что люблю.


Н.А. НЕКРАСОВ


***
Ты всегда хороша несравненно, 
Но когда я уныл и угрюм, 
Оживляется так вдохновенно 
Твой веселый, насмешливый ум.

Ты хохочешь так бойко и мило, 
Так врагов моих глупых бранишь, 
То, понурив головку уныло, 
Так лукаво меня ты смешишь.

Так добра ты, скупая на ласки, 
Поцелуй твой так полон огня, 
И твои ненаглядные глазки 
Так голубят и гладят меня,  —

Что с тобой настоящее горе 
Я разумно и кротко сношу, 
И вперед — в это темное море — 
Без обычного страха гляжу...


***
Я не люблю иронии твоей. 
Оставь ее отжившим и не жившим, 
А нам с тобой, так горячо любившим. 
Еще остаток чувства сохранившим,  — 
Нам рано предаваться ей!

Пока еще застенчиво и нежно 
Свидание продлить желаешь ты, 
Пока еще кипят во мне мятежно 
Ревнивые тревоги и мечты — 
Не торопи развязки неизбежной!

И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска...
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны..


***
Мы с тобой бестолковые люди: 
Что минута, то вспышка готова, 
Облегченье взволнованной груди — 
Неразумное, резкое слово.

Говори же, когда ты сердита, 
Все, что душу волнует и мучит! 
Будем, друг мой, сердиться открыто! 
Легче мир — и скорее наскучит.

Если проза в любви неизбежна, 
Так возьмем и с нее долю счастья: 
После ссоры так полно, так нежно 
Возвращенье любви и участья...

ПРОСТИ
Прости! Не помни дней паденья, 
Тоски, унынья, озлобленья,   — 
Не помни бурь, не помни слез, 
Не помни ревности угроз!

Но дни, когда любви светило 
Над нами ласково всходило 
И бодро мы свершали путь,  — 
Благослови и не забудь!

А.Н. АПУХТИН

ЛЮБОВЬ
Когда без страсти и без дела 
Бесцветно дни мои текли, 
Она как буря налетела 
И унесла меня с земли.

Она меня лишила веры 
И вдохновение зажгла, 
Дала мне счастие без меры 
И слезы, слезы без числа...

Сухими, жесткими словами 
Терзала сердце мне порой, 
И хохотала над слезами, 
И издевалась над тоской;

А иногда горячим словом 
И взором ласковых очей 
Гнала печаль — ив блеске новом 
В душе светилася моей!

Я все забыл, дышу лишь ею. 
Всю жизнь я отдал ей во власть, 
Благословить ее не смею 
И не могу ее проклясть.


***
Ночи безумные, ночи бессонные, 
Речи несвязные, взоры усталые...
Ночи, последним огнем озаренные, 
Осени мертвой цветы запоздалые!

Пусть даже время рукой беспощадною 
Мне указало, что было в вас ложного, 
Все же лечу я к вам памятью жадною, 
В прошлом ответа ищу невозможного..

Вкрадчивым шепотом вы заглушаете 
Звуки дневные, несносные, шумные... 
В тихую ночь вы мой сон отгоняете, 
Ночи бессонные, ночи безумные!

***
Мне не жаль, что тобою я не был любим,  — 
Я любви не достоин твоей!
Мне не жаль, что теперь я разлукой томим, -
Я в разлуке люблю горячей.

Мне не жаль, что и налил и выпил я сам 
Унижения чашу до дна,
Что к проклятьям моим и к слезам и к мольбам 
Оставалася ты холодна.

Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови, 
Мое сердце сжигал и томил,  —
Но мне жаль, что когда-то я жил без любви, 
Но мне жаль, что я мало любил!

И. БУНИН

ЧУЖАЯ
Ты чужая, но любишь,
Любишь только меня.
Ты меня не забудешь
До последнего дня.

Ты покорно и скромно
Шла за ним от венца.
Но лицо ты склонила — 
Он не видел лица.

Ты с ним женщиной стала, 
Но не девушка ль ты?
Сколько в каждом движенье 
Простоты, красоты!

Будут снова измены...
Но один только раз 
Так застенчиво светит
Нежность любящих глаз.

Ты и скрыть не умеешь, 
Что ему ты чужда...
Ты меня не забудешь 
Никогда, никогда!

М. ЦВЕТАЕВА 

ПОПЫТКА РЕВНОСТИ
Как живется вам с другою,  — 
Проще ведь? — Удар весла! — 
Линией береговою 
Скоро ль память отошла

Обо мне, плавучем острове
(По небу — не по водам)!
Души, души! — быть вам сестрами,
Не любовницами — вам!

Как живется вам с простою 
Женщиною? Без божеств? 
Государыню с престола 
Свергши (с оного сошед).

Как живется вам — хлопочется — 
Ежится? Встается — как? 
С пошлиной бессмертной пошлости 
Как справляетесь, бедняк?

«Судорог да перебоев — 
Хватит! Дом себе найму». 
Как живется вам с любовью — 
Избранному моему!

Свойственнее и съедобнее — 
Снедь? Приестся — не пеняй... 
Как живется вам с подобием — 
Вам, поправшему Синай!

Как живется вам с чужою, 
Здешнею? Ребром — люба? 
Стыд Зевесовой вожжою 
Не охлестывает лба?

Как живется вам - здоровится — 
Можется? Поется - как?
С язвою бессмертной совести 
Как справляетесь, бедняк?

Как живется вам с товаром 
Рыночным? Оброк — крутой? 
Посла мраморов Каррары 
Как живется вам с трухой

Гипсовой? (Из глыбы высечен 
Бог — и начисто разбит!)
Как живется вам с стотысячной –
Вам, познавшему Лилит!

Рыночною новизною
Сыты ли? К волшбам остыв, 
Как живется вам с земною 
Женщиною без шестых 
Чувств?
Ну, за голову: счастливы? 
Нет? В провале без глубин — 
Как. живется, милый? Тяжче ли, 
Так же ли, как мне с другим?

***
Любовь! Любовь! И в судорогах и в гробе 
Насторожусь — прельщусь — смущусь — рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе, 
Ни в облачном с тобою не прощусь.

И не на то мне пара крыл прекрасных 
Дана, чтоб на сердце держать пуды. 
Спеленатых, безглазых и безгласных 
Я не умножу жалкой слободы.

Нет, выпростаю руки,  — стан упругий 
Единым взмахом из твоих пелён, 
Смерть, выбью! — Верст на тысячу в округе 
Растоплены снега — и лес спалён.

И если все ж — плеча, крыла, колена 
Сжав — на погост дала себя увезть,   — 
То лишь затем, чтобы, смеясь над тленом, 
Стихом восстать — иль розаном расцвесть!

К. СИМОНОВ

СЕРЕБРЯНАЯ  СВАДЬБА
На годовщине свадьбы был 
Я у друзей, что издавна 
Я больше всех других любил. 
Как книгу, что не издана.

Был чай у круглого стола
И сад в июльском шелесте.
Хозяйка мне была мила
Той поздней женской прелестью,

Той чуть усталой красотой, 
Где молодость кончается, 
Но за щемящею чертой 
Где все еще случается,

И той страстей сберегшей след 
Особенной улыбкою, 
Когда прожить и двадцать лет 
Не будет с ней ошибкою.

Я вспоминал про нас с тобой, 
Про наши опасения 
Вдруг разлученными судьбой 
Быть в наши дни осенние.

Как, вздумав вдруг меня корить, 
Страшась за расстояния, 
Боясь разлюбленною быть, 
Ты сердишься заранее.

Но боже, как мне всех милей 
Хозяйка дома этого, 
Как жадно я слежу за ней, 
Что не одни мы, сетуя.

Как знаю я давным-давно 
Ее ночные лепеты 
И как не в силах все равно 
Следить за ней без трепета.

Но не ревнуй к ней, ангел мой, 
Моя вина уменьшена 
Тем, что рассказ — про нас с тобой, 
Что ты и есть та женщина,

Какой еще ни белый свет, 
Ни я тебя не видывал, 
Какой вперед на двадцать лет 
Тебя сейчас я выдумал.

А. ТАРКОВСКИЙ


***
С утра я тебя дожидался вчера, 
Они догадались, что ты не придёшь, 
Ты помнишь, какая погода была? 
Как в праздник! И я выходил без пальто.

Сегодня пришла, и устроили нам 
Какой-то особенно пасмурный день, 
И дождь, и особенно поздний час, 
И капли бегут по холодным ветвям.

Ни словом унять, 
Ни платком утереть...

 
РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ

ТАЕЖНЫЕ   ЦВЕТЫ
Не привез я
таежных цветов —
извини. 
Ты не верь,
если скажут, что плохи 
они.
Если кто-то соврет, 
что об этом читал...
Просто
эти цветы
луговым
не чета!
В буреломах,
на кручах
пылают
жарки,
как закат,
как облитые кровью желтки.
Им не стать украшеньем
городского стола
не для них
отшлифованный блеск хрусталя.
Не для них!
И они не поймут никогда,
что вода из-под крана —
это
тоже вода...
Ты попробуй сорви их! 
Попробуй
сорви!
Ты их держишь, 
и кажется,
руки
в крови!..
Но не бойся,
цветы к пиджаку приколи...
Только что это?
Видишь?
Лишившись земли,
той,
таежной,
неласковой,
гордой земли,
на которой они
на рассвете взошли, 
на которой роса
и медвежьи следы, 
начинают
стремительно вянуть
цветы!
Сразу 
гаснут они! 
Тот час 
гибнут они!.. 
Не привез я
таежных цветов. 
Извини.

***
Будь, пожалуйста,
послабее.
Будь,
пожалуйста.
И тогда подарю тебе я
чудо
запросто.
И тогда я вымахну —
вырасту,
стану особенным.
Из горящего дома вынесу
тебя,
сонную.
Я решусь на все неизвестное,
на все безрассудное —
в море брошусь,
густое,
            зловещее,
и спасу тебя!..
Это будет
сердцем велено мне,
сердцем
велено...
Но ведь ты же
    сильнее меня, 
            сильней
и уверенней! 
Ты сама
    готова спасти других
от уныния тяжкого. 
Ты сама не боишься
    ни свиста пурги,
ни огня хрустящего. 
Не заблудишься,
    не утонешь,
зла
не накопишь.
Не заплачешь
    и не застонешь, 
если захочешь. 
Станешь плавной
    и станешь ветреной,
если захочешь... 
Мне с тобою — 
такой уверенной — 
трудно
    очень.
Хоть нарочно,
    хоть на мгновенье -
я прошу,
    робея,  — 
помоги мне 
в себя поверить, 
стань
    слабее.

ЭДУАРД АСАДОВ

ОНИ СТУДЕНТАМИ БЫЛИ...
Они студентами были.
Они друг друга любили.
Комната в восемь метров — чем не семейный дом?!
Готовясь порой к зачетам,
Над книгой или блокнотом
Нередко до поздней ночи сидели они вдвоем.


Она легко уставала,
И, если вдруг засыпала,
Он мыл под краном посуду и комнату подметал.
Потом, не шуметь стараясь
И взглядов косых стесняясь,
Тайком за закрытой дверью белье по ночам стирал.


Но кто соседок обманет —
Тот магом, пожалуй, станет.
Жужжал над кастрюльным паром их дружный осиный рой.
Ее называли лентяйкой,
Его ехидно: «хозяйкой»,
Вздыхали, что парень — тряпка и у жены под пятой.

Нередко вот так часами
Трескучими голосами
Могли судачить соседки, шинкуя лук и морковь.
И хоть за любовь стояли,
Но вряд ли они понимали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!

Они инженерами стали.
Шли годы без ссор и печали.
Но счастье — капризная штука... нестойко порою, как дым
После собранья в субботу
Вернувшись домой с работы,
Однажды жену застал он целующейся с другим.

Нет в мире острее боли. 
Умер бы лучше, что ли! 
С минуту в дверях стоял он, уставя в пространство взгляд
Не выслушал объяснений,
Не стал выяснять отношений,
Не взял ни рубля, ни рубахи, а молча шагнул назад.

С неделю кухня гудела:
«Скажите, какой Отелло!
Ну целовалась, ошиблась... немного вскипела кровь...
А он не простил. Слыхали?»
Мещане! Они и не знали,
Что, может, такой и бывает истинная любовь!


СТИХИ О ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ

 


АЛЕКСАНДР ТВАРДОВСКИЙ


РАССКАЗ ТАНКИСТА
Был трудный бой. Все нынче, как спросонку,
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,
А как зовут, забыл его спросить.

Лет десяти — двенадцати. Бедовый, 
Из тех, что главарями у детей, 
Из тех, что в городишках прифронтовых 
Встречают нас, как дорогих гостей.

Машину обступают на стоянках, 
Таскать им воду ведрами — не труд, 
Приносят мыло с полотенцем к танку 
И сливы недозрелые суют...

Шел бой за улицу. Огонь врага был страшен, 
Мы прорывались к площади вперед. 
А он гвоздит — не выглянуть из башен.— 
И черт его поймет, откуда бьет.

Тут угадай-ка, за каким домишкой
Он примостился,  — столько всяких дыр.
И вдруг к машине подбежал парнишка:
—    Товарищ командир, товарищ командир!

Я знаю, где их пушка. Я разведал... 
Я подползал, они вон там, в саду...
- Да где же, где?.. — А дайте я поеду
На танке с вами. Прямо приведу,

Что ж, бой не ждет. — Влезай сюда, дружище! 
И вот мы катим к месту вчетвером. 
Стоит парнишка — мины, пули свищут, 
И только рубашонка пузырем.

Подъехали. — Вот здесь. — И с разворота
Заходим в тыл. и полный газ даем.
И эту пушку, заодно с расчетом,
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозем.

Я вытер пот. Душила гарь и копоть:
От дома к дому шел большой пожар.
И, помню, я сказал: — Спасибо, хлопец! —-
И руку, как товарищу, пожал...

Был трудный бой. Все нынче, как спросонку, 
И только не могу себе простить:
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку, 
Но как зовут, забыл его спросить.


АРМЕЙСКИЙ САПОЖНИК
В лесу, возле кухни походной, 
Как будто забыв о войне, 
Армейский сапожник холодный 
Сидит за работой на пне.

Сидит без ремня, без пилотки, 
Орудует в поте лица. 
В коленях — сапог на колодке, 
Другой — на ноге у бойца. 
И нянчит, и лечит сапожник 
Сапог, что заляпан такой 
Немыслимой грязью дорожной, 
Окопной, болотной, лесной, — 
Не взять его, кажется, в руки, 
А доктору все нипочем, 
Катает согласно науке 
Да двигает лихо плечом. 
Да щурится важно и хмуро, 
Как знающий цену себе. 
И с лихостью важной окурок 
Висит у него на губе.

Все точно, движенья по счету, 
Удар — где такой, где сякой, 
И смотрит боец за работой 
С одною разутой ногой.

Он хочет, чтоб было получше 
Сработано, чтоб в аккурат, 
И скоро сапог он получит, 
И топай обратно, солдат.

Кто знает,  — казенной подковки, 
Подбитой по форме под низ, 
Достанет ему до Сычевки, 
А может, до старых границ.

А может быть, думою сходной 
Он занят, а может — и нет. 
И пахнет от кухни походной, 
Как в мирное время, обед.

И в сторону гулкой, недальней 
Пальбы — перелет, недолет, — 
Неспешно и как бы похвально 
Кивает сапожник:
- Дает?
- Дает,  — отзывается здраво
Боец. И не смотрит. Война.
Налево война и направо.
Война поперек всей державы,
Давно не в новинку она.
У Волги, у рек и речушек, 
У горных приморских дорог, 
У северных хвойных опушек 
Теснится колесами пушек, 
Мильонами грязных сапог. 
Наломано столько железа, 
Напорчено столько земли 
И столько повалено леса, 
Как будто столетья прошли. 
А сколько разрушено крова, 
Погублено жизни самой. 
Иной — и живой и здоровый, — 
Куда он вернется домой?
Найдет ли окошко родное,
Куда постучаться в ночи?
Все — прахом, все — пеплом-золою.
Сынишка сидит сиротою
С немецкой гармошкой губною
На чьей-то холодной печи.
Поник журавель у колодца,
И некому воду носить.
И что еще встретить придется —
Само не пройдет, не сотрется,  —
За все это надо спросить...

Привстали, серьезные оба.
- Кури.
- Ну давай, закурю.
- Великое дело, брат, обувь.
- Молчи, я и то говорю. —
Беседа идет, не беседа,
Стоят они, курят вдвоем.
- Шагай, брат, теперь до победы.
Не хватит — еще подобьем.
- Спасибо. — И словно бы другу,
Который его провожал,
Товарищ товарищу руку
Внезапно и крепко пожал.

В час добрый. Что будет — то будет. 
Бывало! Не стать привыкать!.. 
Родные великие люди. 
Россия, родимая мать!

ДВЕ   СТРОЧКИ
Из записной потертой книжки 
Две строчки о бойце-парнишке, 
Что был в сороковом году 
Убит в Финляндии на льду.

Лежало как-то неумело 
По-детски маленькое тело. 
Шинель ко льду мороз прижал, 
Далеко шапка отлетела.

Казалось, мальчик не лежал,
А все еще бегом бежал, 
Да лед за полу придержал..

Среди большой войны жестокой, 
С чего — ума не приложу, — 
Мне жалко той судьбы далекой, 
Как будто мертвый, одинокий, 
Как будто это я лежу, 
Примерзший, маленький, убитый 
На той войне незнаменитой, 
Забытый, маленький, лежу.

СЫНУ  ПОГИБШЕГО   ВОИНА
Солдатский сын, что вырос без отца 
И раньше срока возмужал заметно, 
Ты памятью героя и отца 
Не отлучен от радостей заветных.

Запрета он тебе не положил 
Своим посмертным образом суровым 
На то, чем сам живой с отрадой жил, 
Что всех живых зовет влекущим зовом..,

Но если ты, случится как-нибудь, 
По глупости, по молодости ранней 
Решишь податься на постыдный путь, 
Забыв о чести, долге и призванье:

Товарища в беде не поддержать,
Во чье-то горе обратить забаву,
В труде схитрить. Солгать. Обидеть мать.
С недобрым другом поравняться славой, -

То прежде ты —- завет тебе один, —
Ты только вспомни, мальчик, чей ты сын.

 
Я УБИТ ПОДО РЖЕВОМ
Я убит подо Ржевом, 
В безымянном болоте, 
В пятой роте, 
На левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва, 
Я не видел той вспышки, — 
Точно в пропасть с обрыва — 
И ни дна ни покрышки.

И во всем этом мире,
До конца его дней,
Ни петлички, ни лычки
С гимнастерки моей.

Я -- где корни слепые
Ищут корма во тьме;
Я — где с облачком пыли
Ходит роясь на холме;

Я — где крик петушиный 
На заре но росе; 
Я — где ваши машины 
Воздух рвут на шоссе;

Где травинку к травинке 
Речка травы прядет, — 
Там, куда на поминки
Даже мать не придет.

Подсчитайте, живые, 
Сколько сроку назад 
Был на фронте впервые 
Назван вдруг Сталинград.

Фронт горел, не стихая, 
Как на теле рубец. 
Я убит и не знаю, 
Наш ли Ржев наконец?

Удержались ли наши 
Там, на Среднем Дону?.. 
Этот месяц был страшен, 
Было все на кону.

Неужели до осени 
Был за ним уже Дон, 
И хотя бы колесами 
К Волге вырвался он?
Нет, неправда. 
Задачи 
Той не выиграл враг! 
Нет же, нет! 
А иначе 
Даже мертвому — как?

И у мертвых, безгласных, 
Есть отрада одна: 
Мы за родину пали, 
Но она — спасена.

***
Я убит подо Ржевом, 
Тот еще под Москвой. 
Где-то, воины, где вы, 
Кто остался живой?

В городах миллионных, 
В селах, дома в семье? 
В боевых гарнизонах 
Не на нашей земле?

Ах, своя ли, чужая, 
Вся в цветах иль в снегу... 
Я вам жить завещаю, — 
Что я больше могу?

Завещаю в той жизни 
Вам счастливыми быть 
И родимой отчизне 
С честью дальше служить.

Горевать — горделиво, 
Не клонясь головой, 
Ликовать — не хвастливо 
В час победы самой.

И беречь ее свято, 
Братья, счастье свое — 
В память воина-брата, 
Что погиб за нее.

КОНСТАНТИН СИМОНОВ

А. СУРКОВУ
Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины, 
Как шли бесконечные, злые дожди, 
Как кринки несли нам усталые женщины, 
Прижав, как детей, от дождя их к груди,

Как слезы они вытирали украдкою,
Как вслед нам шептали: — «Господь вас спаси!»
И снова себя называли солдатками,
Как встарь повелось на великой Руси.

Слезами измеренный чаще, чем верстами, 
Шел тракт, на пригорках скрываясь из глаз: 
Деревни, деревни, деревни с погостами, 
Как будто на них вся Россия сошлась,

Как будто за каждою русской околицей, 
Крестом своих рук ограждая живых, 
Всем миром сойдясь, наши прадеды молятся 
За в бога не верящих внуков своих.

Ты знаешь, наверное, все-таки Родина — 
Не дом городской, где я празднично жил, 
А эти проселки, что дедами пройдены, 
С простыми крестами их русских могил.

Не знаю, как ты, а меня с деревенскою 
Дорожной тоской от села до села, 
Со вдовьей слезою и песнею женскою 
Впервые война на проселках свела.

Ты помнишь, Алеша: изба под Борисовом, 
По мертвому плачущий девичий крик, 
Седая старуха в салопчике плисовом, 
Весь в белом, как на смерть одетый, старик.

Ну, что им сказать, чем утешить могли мы их? 
Но, горе поняв своим бабьим чутьем, 
Ты помнишь, старуха сказала: «Родимые, 
Покуда идите, мы вас подождем».

«Мы вас подождем!» — говорили нам пажити. 
«Мы вас подождем!» — говорили леса
Ты знаешь, Алеша, ночами мне кажется, 
Что следом за мной их идут голоса.

По русским обычаям, только пожарища 
На русской земле раскидав позади,
На наших глазах умирают товарищи, 
По-русски рубаху рванув на груди.

Нас пули с тобою пока еще милуют. 
Но, трижды поверив, что жизнь уже вся, 
Я все-таки горд был за самую милую, 
За горькую землю, где я родился,

За то, что на ней умереть мне завещано, 
Что русская мать нас на свет родила, 
Что, в бой провожая нас, русская женщина 
По-русски три раза меня обняла.

МУСА ДЖАЛИЛЬ

ПРОСТИ, РОДИНА
Прости меня, твоего рядового, 
Самую малую часть твою. 
Прости за то, что я не умер 
Смертью солдата в жарком бою.

Кто посмеет сказать, что я тебя предал? 
Кто хоть в чем-нибудь бросит упрек? 
Волхов — свидетель: я не струсил, 
Пылинку жизни моей не берег.

В содрогающемся под бомбами, 
Обреченном на гибель кольце, 
Видя раны и смерть товарищей, 
Я не изменился в лице.

Слезинки не выронил, понимая: 
Дороги отрезаны. Слышал я: 
Беспощадная смерть считала 
Секунды моего бытия.

Я не ждал ни спасенья, ни чуда. 
К смерти взывал: — Приди! Добей!.. — 
Просил: — Избавь от жестокого рабства! 
Молил медлительную: —- Скорей!.

Не я ли писал спутнику жизни: 
«Не беспокойся, — писал,  — жена. 
Последняя капля крови капнет — 
На клятве моей не будет пятна».

Не я ли стихом присягал и клялся, 
Идя на кровавую войну: 
«Смерть улыбку мою увидит, 
Когда последним дыханьем вздохну».

О том, что твоя любовь, товарищ, 
Смертный огонь гасила во мне, 
Что родину и тебя любил я, 
Кровью моей напишу на земле.

Еще о том, что буду спокоен, 
Если за родину смерть приму. 
Живой водой эта клятва будет 
Сердцу смолкающему моему.

Судьба посмеялась надо мной: 
Смерть обошла — прошла стороной. 
Последний миг — и выстрела нет!
Мне изменил мой пистолет...

Скорпион себя убивает жалом, 
Орёл разбивается о скалу. 
Разве орлом я не был, чтобы 
Умереть, как подобает орлу?

Поверь мне, родина, был таким я, — 
Горела во мне орлиная страсть! 
Уж я и крылья сложил, готовый 
Камнем в бездну смерти упасть.

Что делать? Отказался от слова, 
От последнего слова друг-пистолет. 
Враг мне сковал полумертвые руки, 
Пыль занесла мой кровавый след...

Вновь заря над колючим забором,
Я жив, и поэзия не умерла:
Пламенем ненависти исходит
Раненое сердце орла.

Вновь заря над колючим забором, 
Будто подняли знамя друзья! 
Кровавой ненавистью рдеет 
Душа полоненная моя!

Только одна у меня надежда: 
Будет август. Во мгле ночной 
Гнев мой к врагу и любовь к отчизне 
Выйдут из плена вместе со мной.

Есть на друзей у меня надежда — 
Сердце стремится к одному: 
В ваших рядах идти на битву 
Дайте, товарищи, место ему!


ВАРВАРСТВО
Они с детьми погнали матерей
И яму рыть заставили, а сами
Они стояли, кучка дикарей,
И хриплыми смеялись голосами.
У края бездны выстроили в ряд
Бессильных женщин, худеньких ребят.
Пришёл хмельной майор и медными глазами
Окинул обречённых... Мутный дождь 
Гудел в листве соседних рощ 
И на полях, одетых мглою, 
И тучи опустились над землёю, 
Друг друга с бешенством гоня... 
Нет, этого я не забуду дня, 
Я не забуду никогда, вовеки! 
Я видел: плакали, как дети, реки, 
И в ярости рыдала мать-земля. 
Своими видел я глазами, 
Как солнце скорбное, омытое слезами, 
Сквозь тучу вышло на поля,
В последний раз детей поцеловало,
В последний раз.
Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас
Oн обезумел. Гневно бушевала
Его листва. Сгущалась мгла вокруг.
Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,
Он падал, издавая вздох тяжёлый.
Детей внезапно охватил испуг,  —
Прижались к матерям, цепляясь за подолы.
И выстрела раздался резкий звук, 
Прервав проклятье, 
Что вырвалось у женщины одной.    
Ребёнок, мальчуган больной, 
Головку спрятал в складках платья 
Ещё не старой женщины. Она 
Смотрела, ужаса полна. 
Как не лишиться ей рассудка! 
Всё понял, понял всё малютка.
- Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать!  
Он плачет и, как лист, 
                          сдержать не может дрожи.
Дитя, что ей всего дороже, 
Нагнувшись, подняла двумя руками мать, 
Прижала к сердцу, против дула прямо...
- Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!
Пусти меня, пусти! Чего ты ждёшь? —
И хочет вырваться из рук ребёнок,
И страшен плач, и голос тонок, 
И в сердце он вонзается, как нож.
- Не бойся, мальчик мой. 
                 Сейчас вздохнешь ты вольно. 
Закрой глаза, но голову не прячь, 
Чтобы тебя живым не закопал палач. 
Терпи, сынок, терпи. 
                     Сейчас не будет больно. —
И он закрыл глаза. И заалела кровь, 
По шее лентой красной извиваясь. 
Две жизни наземь падают, сливаясь, 
Две жизни и одна любовь! 
Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.
Заплакала земля в тоске глухой.
О, сколько слёз, горячих и горючих!
Земля моя, скажи мне, что с тобой?
Ты часто горе видела людское,
Ты миллионы лет цвела для нас,
Но испытала ль ты хотя бы раз
Такой позор и варварство такое?
Страна моя, враги тебе грозят,
Но выше подними великой правды знамя,
Омой его земли кровавыми слезами,
И пусть его лучи пронзят,
Пусть уничтожат беспощадно
Тех варваров, тех дикарей,
Что кровь детей глотают жадно,
Кровь наших матерей...

АННА АХМАТОВА

МУЖЕСТВО
Мы знаем, что ныне лежит на весах 
И что совершается ныне. 
Час мужества пробил на наших часах, 
И мужество нас не покинет. 
Не страшно под пулями мёртвыми лечь, 
Не горько остаться без крова, — 
И мы сохраним тебя, русская речь, 
Великое русское слово. 
Свободным и чистым тебя пронесем, 
И внукам дадим, и от плена спасём 
        Навеки!


БУЛАТ ОКУДЖАВА


ДО СВИДАНИЯ, МАЛЬЧИКИ...
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли,
Повзрослели они до поры.
На пороге едва помаячили
И ушли — за солдатом солдат...
До свидания, мальчики!
        Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад! 
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими, 
Не жалейте ни пуль, ни гранат, 
И себя пс щадите... 
Но всё-таки
Постарайтесь вернуться назад! 
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала: 
Вместо свадеб — разлуки и дым. 
Паши девочки платьица белые 
Раздарили сестрёнкам своим. 
Сапоги — ну куда от них денешься! — 
Да зелёные крылья погон... 
Вы наплюйте на сплетников, девочки, 
Мы сведём с ними счёты потом! 
Пусть болтают, что верить вам не во что, 
Что идёте войной наугад... 
До свидания, девочки!
            Девочки, 
Постарайтесь вернуться назад!


Материал  является перепечаткой из книги «Константинова М. и др. Школьный год без хлопот. Сценарии школьных праздников. - Ростов-н/Дону, 2000».